Человек-звезда. Жизненный путь Гая Юлия Цезаря

В голове похоронной процессии обычно шагали музыканты и факельщики, за которыми следовали профессиональные плакальщицы, составлявшие весьма уважаемую и хорошо оплачиваемую гильдию в составе римских ремесленных коллегий. Плакальщицы распевали печальные погребальные песни и во весь голос (чем громче, тем лучше) оплакивали знатного покойника (или же знатную покойницу).

За оглашавшими стогны Града на Тибре горестными стонами и воплями профессиональными плакальщицами следовали профессиональные плясуны и мимы-лицедеи. Актеры скрывали свои собственные, подлинные лица под восковыми масками предков покойников (или покойниц), бережно хранившимися и выставлявшимися напоказ в приемных покоях всякого патрицианского дома града Рима. Таким образом, лицедеи представляли в глазах наблюдающего за ними простого народа «приложившихся к роду отцов своих» аристократов (или же аристократок) предков рода, чьих представителей (или представительниц) они провожали в последний путь.

Если верить дошедшим до нас описаниям, лицедеи выставляли напоказ не только маски предков родовитых покойников, но также их парадные одежды, награды и знаки отличия — почетные венки (включая триумфальные, если предки при жизни удостаивались триумфа) и т. д. Мимы имитировали походку, манеры, жестикуляцию покойников и даже их манеру выражаться. При этом имитация нередко носила шутливый (если не сказать больше) характер.

Так, на похоронах известного своей прижимистостью римского императора Флавия Веспасиана, представлявший августейшего покойника комедиант громко спросил своих сопровождающих, во сколько обошлась вся эта церемония. Когда ему ответили: «В сто миллионов!», «псевдовеспасиан» воскликнул: «Дайте мне десять миллионов — и можете бросить меня в Тибр!» …Впрочем, несмотря на подобные неподобающие (с нашей современной точки зрения), если не прямо кощунственные, выходки, главной целью похоронных процессий (как, впрочем, и триумфальных) была, конечно, не насмешка над новопреставленными (не «троллинг», говоря по-современному), а демонстрация славы, почета и величия рода, к которому покойные принадлежали. Демонстрация, служившая также своего рода патриотическим утешением для свято чтущего традиции «маленького человека с улицы», вынужденного зачастую, по причине недостатка средств, хоронить своих умерших близких в братской могиле (под покровом ночи, чтобы скрыть от «Града и мира» свое тягостное, унизительное безденежье, если не прямо-таки беспросветную нищету).

Римский «нобиль» с изображениями своих предков

Ликтор с розгой и фасцией

За лицедеями и плясунами следовал (на носилках или на повозке), в сопровождении почетного эскорта облаченных в черное ликторов с фасциями, обернутыми траурными лентами, гроб с покойником (или с покойницей), окруженный его (или ее) ближайшими родственниками, оплакивавшими умершего (или умершую), Процессия направлялась к Форуму, о котором автору настоящего правдивого повествования представляется уместным рассказать несколько подробнее.

Форум, главная площадь Древнего Рима, аналог древнегреческой агоры, был тесно заставлен статуями героев и бронзовыми памятниками в честь побед бесстрашных «сынов Ромула» над их бесчисленными врагами. Здесь же на Форуме росли считавшиеся священными вековые деревья. В центре Форума белело небольшое невзрачное здание — храм Януса, обожествленного царя древнего Латия (Лация), покровителя начала и конца всякого дела, двуликий профиль бородатой головы которого, со взором, обращенным в прошлое и в будущее одновременно, украшал аверс самой распространенной римской монеты — медного асса. Именно Янусу обязаны были своим названием восьмой холм «семихолмного» Града на Тибре — Яникул (современный Джаниколо)[56]— и посвященный двуликому богу начальный, первый месяц древнеримского календаря — по нашему: «январь», а по-латыни: ianuarius. Пока «потомки Ромула» вели свои бесчисленные войны, деревянные двери храма Януса были широко распахнуты в знак того, что бог, покинув свое святилище, невидимо присутствует на поле брани, опекая римский «эксерцитус». С прекращением очередной войны, двери храма двуликого божества опять закрывались. При этом следует заметить, что за несколько столетий они закрывались лишь дважды.

Двуликий профиль бога Януса на римском ассе