Человек-звезда. Жизненный путь Гая Юлия Цезаря

Как уже говорилось выше, с квестуры — должности квестора — начинал свою служебную карьеру всякий римский государственный деятель. Направленный в ту или иную римскую провинцию, квестор (имевший собственную свиту, правда, без ликторов[57]) был правой рукой претора — наместника, управляющего римской провинцией — в финансовых вопросах. Он заведовал хранением казны (государственных средств), контролировал публиканов и проверял их счета, взыскивал финансовую задолженность, налагал денежные штрафы, обеспечивал взыскание налоговой задолженности в судебном порядке, собирал дань с покоренных народов, исполнял функцию главы торговой полиции и осуществлял надзор над уголовными процессами, а в случае необходимости — занимался и военными делами. Может показаться несколько странным назначение на должность квестора такой подозрительной личности, как Цезарь с его явным неумением жить по средствам. Однако это было совершенно рутинным делом. Цезарю надлежало определенное время прослужить в должности квестора, чтобы подняться на следующую ступеньку карьерной лестницы. Кроме того, избрание на эту должность автоматически означало вступление в ряды сенаторов, а членство в сенате было для Гая Юлия огромным шагом вперед.

Как квестор Цезарь проявил себя в Испании, все еще содрогавшейся от отзвуков прокатившейся над ней «серторианской» грозы, нам — увы! — точно не известно. Светоний сообщает нам исторический анекдот, согласно которому Гай Юлий, стоя в портовом городе Гадесе (сегодняшнем Кадисе) перед статуей Александра Македонского, преисполненный отчаяния и недовольства собой, сравнивал себя с величайшим завоевателем прошлого, успевшим в возрасте Цезаря покорить весь мир (или, во всяком случае, его большую половину). Было ли все именно так, как пишет Светоний, или же невеселые мысли посетили Гая Юлия при чтении жизнеописания Александра Великого, как утверждает Плутарх Херонейский, ясно одно: причина для подобного настроения у «потомка Венеры» действительно имелась.

На момент квестуры Гая Юлия в Испании ему исполнился, ни много, ни мало, уже тридцать один год. В этом возрасте постепенно перестаешь быть многообещающим молодым человеком с большими перспективами и блестящим будущим. Неожиданно понимаешь, что блестящее будущее, как это ни печально, в прошлом. Внезапно предстаешь в своих собственных глазах всего лишь азартным игроком за политической игорной доской, которого никто больше всерьез не принимает, предметом постоянных насмешек и презрения великосветских сплетников. Ах, этот душка Цезарь, да он со своими амбициями и претензиями денария ломаного не стоит… Вне всякого сомнения — безрадостные и невыносимые перспективы для человека, с полным на то правом осознающего свое превосходство в уме, силе характера, находчивости, гибкости, решительности нал своим окружением. В такой ситуации порой бываешь готовым совершать откровенные глупости, лишь бы сойти с мертвой точки, вырваться из заколдованного круга мелкотравчатости, начать, наконец, играть подобающую тебе роль на политической и исторической арене…

Уплата подати

Думается, Цезарь прямо-таки сгорал от нетерпения, нетерпеливо считая дни, оставшиеся до возвращения в Рим, где воцарилась атмосфера, более благоприятная для перемен, чем когда бы то ни было ранее. Не говоря уже о том, что вынужденное пребывание в Дальней (и по названию и по своей реальной удаленности от «Главы мира») Испании должно было казаться нашему столичному «мажору» из Рима на Тибре столь же невероятно скучным, сколь нашему столичному «мажору» из Санкт-Петербурга казалось вынужденное пребыванье в Кишиневе… «Проклятый город Кишинев! Тебя бранить язык устанет…» (А. С. Пушкин. «Из письма к Вигелю»).

16. Путь наверх

Народные трибуны щедро вознаградили «дукса» Помпея, способствовавшего восстановлению их власти, укреплявшейся день ото дня. По закону одного из трибунов — Габиния —, вошедшему в анналы римской истории под названием «Габиниева закона» (лат. lеx Gabinia) римский народ вручил «своему» герою (чья недавняя верная служба «оптиматам» как-то «подзабылась») верховное командование широкомасштабной «спецоперацией» против морских разбойников, ибо Рим не мог чувствовать себя «мировой» державой до тех пор, пока пираты Внутреннего моря жгли, топили и захватывали корабли под носом у «владык Вселенной», создавая постоянные перебои в снабжении Града на Тибре продовольствием, в первую очередь, основными продуктами питания — зерном, вином и оливковым маслом.

Погрузка зерна на торговый корабль