Человек-звезда. Жизненный путь Гая Юлия Цезаря

В данном случае не могло быть и речи о необходимости защитить границы Римской державы от вторжения очередных «варваров». Военный предводитель свевов «со товарищи» Ариовист, с которым теперешний проконсул Цезарь еще сравнительно недавно, в качестве римского консула, поддерживал вполне сердечные, дружеские контакты, с которым он заключил союзный договор, которого признал царем и которому присвоил почетное звание «друга и союзника римского народа», пребывал за пределами территории, находившейся под римским управлением. Призванный, как уже говорилось выше, на подмогу одними кельтскими племенами (как, впоследствии, другой вождь воинственных суровых северян, «наш» варяг Рюрик — славянами и угрофиннами), намеренными, с его помощью, решить в свою пользу давний кровавый конфликт с другими кельтскими племенами, Ариовист воспользовался представившейся ему, после разгрома им эдуев в 61 году при Магетобриге, возможностью создать в Галлии свою зону влияния (прямо-таки по римскому образцу и, скорее всего, взяв пример с римлян). В ходе своих переговоров с Цезарем свевский царь (официально признанный таковым «римским сенатом и народом») ясно дал понять «потомку Венеры», что считает себя равноправным партнером римского проконсула, и что ему «удивительно, какое дело Цезарю и вообще римскому народу до его (части — В. А.) Галлии, которую он победил войной». А в ходе очередного раунда переговоров царь свевов заявил, что «если он сам не предписывает римскому народу способов осуществления его (римского народа — В. А.) права (взимать дань с подчиненной Риму части Галлии — В. А.), то и римский народ не должен мешать ему пользоваться своим законным правом» (взимать дань с части Галлии, подчиненной свевам — В. А.). («Записки о галльской войне»).

Эта свободная и неприкрашенная манера «дерзкого германского дикаря» вести переговоры с «цивилизованными людьми» настолько возмутила высокомерного представителя Римской «мировой» державы, что он впоследствии даже не поленился слово в слово воспроизвести ответы Ариовиста в своих военных записках. И вот что представляется при чтении «Записок» Цезаря прямо-таки забавным. «Просвещенному» Гаю Юлию явно и в голову не приходит, что кто-то из «цивилизованных людей» может счесть аргументы Ариовиста разумными, логичными, весомыми и убедительными. Не будь это так, разве стал бы «потомок Венеры» воспроизводить их в своих «Записках», как образцы варварской неотесанности, «наглости и высокомерия»?

«… он (Цезарь — В. А.) понимал, что для римского народа представляет большую опасность развивающаяся у германцев привычка переходить через Рейн (тогдашний Рен — В. А.) и массами селиться в Галлии: понятно, что эти дикие варвары после захвата всей Галлии не удержатся — по примеру кимбров (кимвров — В. А.) и тевтонов — от перехода в Провинцию (современную южнофранцузскую область Прованс — В. А.) и оттуда (то есть с запада — В. А.) в Италию, тем более что секванов отделяет от нашей (римской — В. А.) Провинции только река Родан. Все это, по мнению Цезаря, необходимо было как можно скорее предупредить. Но и сам Ариовист успел проникнуться таким высокомерием и наглостью, что долее терпеть такое его поведение не представлялось возможным» («Записки о галльской войне»).

Между тем, преследуя гельветов, римляне настолько увлеклись преследованием, что оказались в зоне влияния германского царя, который, впрочем, поначалу должен был даже испытывать к римлянам чувство благодарности. Ведь именно римские легионы своей победой над гельветами избавили Ариовиста от необходимости самому сражаться с этими гельветами — как в его, Ариовиста, собственных интересах, так и в интересах его галльских союзников. Благодарный римлянам, сделавшим за него всю работу, царь свевов даже и не думал призывать своих осевших в Галлии германцев к оружию и потому не ожидал от римлян никаких враждебных действий. Да и сам старался не давать римлянам ни малейшего повода обвинить его в каких-либо враждебных действиях по отношению к ним.