Человеки

В пальцах хрустнул, разламываясь пополам, крепкий толстый карандаш. Острая щепка больно куснула меня в палец. Отбросив остатки карандаша, я встала. Видение не прекращалось. Так, что у меня тут есть из успокоительного? Или сразу к психиатру?

– Не бойся, – повторил Человек, – Это Я.

***

При моей работе либо веришь в Бога безоговорочно, либо не веришь совсем. Середины не бывает. Я – не верила. Иначе почему все вот так?

Я подошла к двери, подергала ее – да, заперто. Повернула ключ, распахнула двери и сделала приглашающий жест рукой – будьте любезны покинуть кабинет. Человек покачал головой и остался стоять на месте. Я пожала плечами и вышла. Повернула ключ на два оборота и для верности дернула за ручку. Затем спустилась по широкой лестнице, прошла по парку и вошла в церковь. Отец Сергий, судя по звукам, был в алтаре.

– Батюшка! – крикнула я, – Можно Вас на минутку?

Священник вышел и вопросительно посмотрел на меня.

– Здравствуйте, Светлана Аркадьевна. Что-то случилось?

Да у нас каждый день что-то случается, раздраженно подумала я, но вслух этого не сказала, сумела взять себя в руки и вежливо спросила:

– Скажите, батюшка, могу ли я видеть Христа?

Сказать, что отец Сергий очень удивился – ничего не сказать…

– Вы что, Светлана Аркадьевна, в приемную министра пришли? И просите, чтобы секретарь пропустил Вас к нему?…

Но потом все-таки поманил меня за собой и подвел к большой иконе в золотистой раме. Вот, сказал он. Смотри.

– Нет, батюшка, Вы меня не поняли! Не икону! А Христа, живого, в жизни!…

– Да ты что?! – от изумления батюшка даже перешел на "ты". Конечно, нет! Вот, например, Силуан Афонский – он…

– Подождите, подождите, – замахала я на него руками, – Я все-равно не знаю, кто это такой! Вы мне прямо скажите, про Иисуса, – да? или нет?

– Разумеется, нет! – отрезал батюшка. – Видеть Христа-Спасителя… – батюшка начал раздражаться…

– Ладно, – примирительно сказала я. Нет так нет. Значит, к психиатру.

***

Вернувшись в кабинет, я застала Человека на том же месте, где Он оставался, когда я уходила. Конечно, куда Ему деваться, дверь-то заперта…

Я подошла почти вплотную и тихо, но настойчиво, сказала:

– Скажи мне прямо, кто Ты.

– Ты знаешь, – Человек посмотрел мне в глаза. – Меня зовут Иисус…

Я опустилась в кресло. Так. Прекрасно… Еще раз оглядела хитон, лучистые глаза и родное лицо… А может, все-таки, шутник какой-то?… Но дверь… Дверь была заперта, а Он прошел. Странно, очень странно, но почему-то я совсем не удивлялась и не боялась. Словно каждый день я встречаюсь с непонятным и неизведанным… Бухаться на колени и биться лбом об пол тоже желания не возникало.

– Значит, Иисус, – спокойно сказала я. – Тот Самый? Бог?

Человек промолчал, но я как-то поняла – Тот Самый. Бог.

– Почему Ты пришел ко мне? Я ведь не Силуан… как его… Афонский… – я начинала потихоньку закипать. – Если Ты – Бог, – вдруг осенило меня, – то Ты все можешь?!

– Да. Все.

– Тогда исцели их всех! Исцели всех! – закричала я. – Ведь Ты можешь!

– Могу. Но нет, – вдруг твердо сказал Иисус, – со Мной им будет лучше.

– Но почему? Почему дети? Почему одних Ты оставляешь, а других забираешь? Взрослые – ладно (простите меня, пожалуйста!). Взрослые, может, нагрешили много… Но дети!!! Димка! Валерик, Машенька, Лера!… Леночка, Максим, Гриша… Свечечки мои… Я помнила их всех, всех до одного…

– Ваши грехи тут ни при чем, – сказал Бог и замолчал…

Наверное, понять мотивы и поступки Божии мне было не дано… Как это называется – Божий Промысел?

***

Больше я ничего не говорила и не спрашивала. Уткнулась носом в коленки и заплакала. Долго плакала. Но на душе становилось все легче и спокойнее, сердце перестало колотиться, как у загнанного зайца. Наконец слезы иссякли и я подняла глаза на Христа.

– Но зачем? Почему все так? Они такие маленькие… Они умирают почти каждый день! Пожалей их…

– Я жалею, – с болью сказал Господь, – Вы все больны. Все. И однажды Я уже приходил помочь вам. Но вы не послушали Меня, – горько добавил Он. И теперь вы все больны. Я тоже умираю каждый день. С каждым из них…

Я посмотрела на кровоточащие раны на его руках и замолчала…

***

В отделение привезли двенадцатилетнего Толика. Полгода назад он уже лежал у нас. Потом наступила ремиссия, и мы выписали его домой. На гормонах, конечно. И вот снова… Я надела на лицо милое веселое выражение, стерла со щек мокрые дорожки и вошла в палату.

– Здравствуй, Толик!

– Ой, тетя Света, здравствуйте!, – обрадовался Толик. – А я снова к вам!

Я вымученно улыбнулась и присела на краешек его кровати…

– Как твои дела, Толик?

– Хорошо, тетя Света! Я даже немножко соскучился по вам! А где Гришка?

– Гриша умер, – тихо сказала я. – Два месяца назад. Улыбка сползла с лица Толика. Иисус стоял рядом с нами и молчал.

– Гриша теперь у Бога, ему там хорошо, – неуверенно сказала я.

– А я жить хочу, – вдруг серьезно произнес Толик, – Мне пианино купили… Я уже умею немножко играть. А еще у меня будет сестренка, мне так хочется ее увидеть!