Человеки

– Да, – вдруг услышала я голос Спасителя, – Этот малыш выздоровеет. А сестренка его будет балериной, неожиданно, и, как мне показалось, с улыбкой, добавил Он.

– Толик, – сказала я, – все будет хорошо. Я тебе обещаю. Потрепала его по колючей голове и вышла.

***

Теперь к Олесе. Она детдомовская девочка, ей всего девять лет, из них три, с переменным успехом, она у нас. К ней никто никогда не приходит. Она лежит в вязаной теплой шапочке на лысой голове, и почти никогда не встает. Глаза у нее практически всегда закрыты. Спит, или просто сил нет – так сразу и не поймешь… Только по писку приборов и понятно, что жива.

Подаренная мною кукла безмолвно и ненужно лежит рядом с ней на подушке. Я часто покупаю ей фрукты и соки, но есть она уже почти не может. Тошнит.

Когда я вошла, Олеся вдруг приоткрыла глаза и слабо улыбнулась синими губами. Я села рядом. Мы обе молчали. И вдруг Олеся сказала:

– Тетя Света, а правда, я скоро умру?…

– Да, – сказал Господь.

– Да, – механически повторила я. И испугалась. Что я несу? Больному ребенку?… Одинокой, брошенной, неизлечимо больной девчушке!… Но добавить ничего не успела, потому что Олеся спросила:

– А это больно, тетя Света? Я боюсь....

– Нет, – сказал Иисус, – это не будет больно.

– Нет, Лесенька, ты просто уснешь. – И я буду с тобой…

Олеся закрыла глаза и замолчала. Я плакала, сначала тихонько, чтоб не напугать ребенка, но потом тихий плач превратился в рыдание, почти истерику, и я торопливо выскочила из палаты.

Навстречу мне попалась лаборантка Лиза. Она поманила меня за собой. На мои слезы и всхлипывания Лиза внимания не обращала. Не впервой. Мы зашли в сверкающую, безупречно чистую лабораторию и Лиза, окинув взглядом свое хозяйство, достала из ячейки одну из пробирок.

– Олеся из пятой, – тихо сказала она. Я взглянула на пробирку. Крови там не было. Было несколько капель бесцветной жидкости… Да, Лесенька, совсем скоро… И я постараюсь быть с тобой…

***

По воскресеньям отец Сергий приходил в отделение и причащал тех, кто еще мог есть и кого не тошнило. Иногда боялся причащать Кровью и Телом, и тогда просто вливал в рот малыша капельку Крови Христовой… Долго, над каждым, читал молитвы и клал земные поклоны… Я не знаю, помогало ли это…

***

Леся умерла теплым весенним вечером.

Мне позвонила Лиза, я схватила такси и помчалась в больницу. За распахнутым окном буйно цвела молодая зелень, воздух был наполнен ароматами сирени и первых цветов. Мне, как я и обещала, все-таки удалось быть рядом с Олесей. Руки ее были исколоты, с другой стороны кровати стояла капельница. Я взяла Лесю за холодную, на прутик похожую ручонку, и не отпускала до тех пор, пока не поняла – все… Все приборы хором заверещали и замигали, потом обреченно пискнули и замолкли. По экрану медленно поползла прямая зеленая змея… Вот и еще одна моя свечка погасла…

Спаситель стоял рядом. Потом вдруг неожиданно откуда-то возник чудесный Ангел с маленькой девочкой на руках. Малышка была крепенькой, с длинными кудрявыми волосами, розовощекой и необыкновенно красивой, с сияющими смеющимися глазами. Кого-то она мне сильно напоминала…

Да это же Леся! – вдруг поняла я.

– Олесенька, малышка, как ты?! – от радости, что вижу ее, я почти кричала.

– Она не слышит тебя, – тихо сказал Господь.

Я опомнилась. Оглянулась на кровать. Тощенькое маленькое тельце в шапочке неподвижно лежало с закрытыми глазами.

Леся, точнее, ее душа, легкая и счастливая, широко улыбалась и прижималась к плечу Ангела.

***

На следующее утро на место Леси положили Катюшу. Лысую, в теплой вязаной шапочке и руками-прутиками… Возле кровати стояла капельница. Пищали и перемигивались приборы…

У Катюши была большая семья, и все они, от мала до велика, испуганной и молчаливой стайкой жались в коридоре, возле застекленного окна палаты…

– Господи! – позвала я. – Ты здесь?

– Да. Всегда.

Про Катюшу я спрашивать не стала. Спустилась вниз, прошла по цветущей аллее в церковь. Отца Сергия нигде не было. Я взяла несколько свечей и стала расставлять их по всем подсвечникам подряд. Для Олеси я поставила самую большую витую свечу, самую красивую. Господь смотрел на меня, но я ничего не говорила. И только потом решилась спросить:

– Ну хоть когда-нибудь будет по-другому?

– Да, – твердо сказал Спаситель. – Совсем скоро Я вернусь к вам навсегда.

К психиатру я не пошла. Я пошла в церковь. Хожу туда каждый день и жду Его… Он обещал придти.

Одно меня удивляет по сей день – почему я не удивлялась тогда…

Победоносец

Шестнадцатилетнему Юрику Назарову, шалопаю и разгильдяю, мальчишке "без царя в голове", явился черт.

Вечером все было как обычно. Он лег в кровать, лениво полистал заданный на завтра параграф по истории, бросил учебник на пол и сладко заснул. Проснулся от холода. Сонно пошарил вокруг себя, ища одеяло. Потом свесился с кровати и провел рукой по прикроватному коврику. Одеяла не было. Удивленный Юрик включил ночник. Снова посмотрел на коврик, затем поднял глаза…