Человеки

Служить батюшка начал сразу же. Служил горячо, вдохновенно, говорил пламенные, необыкновенно интересные и поучительные проповеди…

Матушка Варвара тоже приступила к своему служению – встала на клирос. Регент Алексей Владимирович был счастлив – свежий, сильный, красивый голос матушки очень органично вплелся в хор.

Детей устроили в школу. Оба были общительные, веселые, учились хорошо, с интересом. Друзьями и Маша, и Иван обзавелись сразу.

***

Служил батюшка, служил, и постепенно стал замечать – а ведь права Лидия Петровна! Нет "семьи". Приходят люди, отстаивают службу, вроде даже молятся. Но – каждый сам по себе, никто ни с кем не разговаривает. После службы разбегаются, никаких посиделок в трапезной, даже в воскресенье… Никто не перешептывается, перед началом службы молча пишут записки и так же молча расходятся по "своим" местам… Ни тебе свежих новостей, ни сплетен, друг с другом едва здороваются, словно первый раз видят…

Произнося очередную проповедь, батюшка вдруг внимательнее взглянул на прихожан и даже слегка испугался – на него никто не смотрел, все глаза уперты в пол… Хотя слушают, кажется, внимательно…

– Господи, помилуй, – пробормотал батюшка. Конец проповеди получился скомканным и невнятным.

На исповедь подходили редко, причащались и того реже. И батюшка стал напрягаться. Что-то здесь действительно не так…

***

По вечерам сидели с матушкой в кухне, долго разговаривали… Батюшка делился своими наблюдениями.

– Варюшка, а ты замечаешь?, – тоскливо спрашивал он. – Ведь права Лидия Петровна, права! Люди в церковь приходят, но они словно спят! Я даже не знаю, как это объяснить… Как повинность какую-то отбывают. Замечаешь?…

И глаза у них какие-то рыбьи, прости меня, Господи! Не причащаются! Варюшка, почти никто не причащается! А уж исповеди… Боже мой, что это за исповеди!

– Коля, опомнись! – встревоженно останавливала его матушка.

– Нет, Варюшка, я ничего тебе не собираюсь рассказывать… Тайну исповеди еще никто не отменял…

Хотя чего уж там скрывать – редкие исповедники словно под копирку "каялись" в одном и том же. Не молюсь, не пощусь, в общем, грешник я великий…

Батюшка терпеливо выслушивал, пытался разговорить, "копнуть" поглубже. Нет. Молчат. Не видят своих грехов? Не доверяют новому священнику? Не хотят говорить? Батюшка никак не мог этого понять, хотя служил не первый год…

С тяжелым сердцем читал разрешительную молитву и спрашивал – к Причастию готовились? Нет, батюшка, времени совсем нет. Ну просто абсолютно нет времени! – каноны вычитывать, молитвы, поститься… Нет, к Причастию не готов… И – по домам.

Матушка только плечами пожимала… Она пока что ничего особенно необычного не замечала, да и некогда ей по сторонам глядеть… Хотя тоже отметила для себя и пустующую трапезную, и удивительно неразговорчивых прихожан… Но мало ли…

***

Желая помочь супругу, матушка Варвара стала пристально наблюдать, прислушиваться, пыталась заводить знакомства… И через какое-то время посоветовала отцу Николаю поговорить с прихожанами вне храма, в неофициальной, так сказать, обстановке.

И батюшка стал отлавливать своих "спящих" прихожан… На улице, в магазинах, на рынке… Люди как люди. Радуются "случайной" встрече, здороваются, улыбаются… Даже разговоры какие-то заводят.

Странно, Господи, как странно! То ли храм у них какой-то "заколдованный", то ли он что-то делает не так?… Первую версию батюшка отверг сразу же, а вот вторая вполне годилась, как "рабочая".

И отец Николай решил просить помощи. По ночам вставал у икон и молился. Молился долго, иногда почти до утра. Просил помощи и вразумления у Бога, у Пресвятой Богородицы… Долго простаивал у иконы святителя Спиридона, рассказывая ему о своей проблеме и недоумении… Испрашивал совета у своего небесного покровителя – Николая Чудотворца.

Осунулся, побледнел, под глазами появились синяки… Матушка с тревогой наблюдала за ним и тоже молилась, молилась…

***

Ответов не было долго, но батюшка был настойчивый, упорный…

В одну из очередных бессонных ночей, стоя перед иконами, отец Николай вдруг увидел сначала робкий, а потом все более и более яркий, переливающийся свет, исходящий от иконы святителя Спиридона.

Постепенно этот неземной свет осветил всю комнату. Батюшка поначалу испугался. Перекрестился, упал на колени. Мелькнула мысль – задремал!, – но нет. Голова работала четко, мысли оставались ясными, да и свет, неземной, жемчужный – был вполне реальным и ничего страшного в нем не было. Оцепеневший было батюшка быстро пришел в себя и взмолился:

– Отче Спиридоне, помоги! Почему все так? Люди словно спят! Помоги!

– Каждая душа драгоценна для Бога, – сказал святитель. – Твои прихожане – редкой красоты жемчужины, но все они заняты только собой… спрятаны по своим закрытым раковинкам… Помоги им раскрыться. Разыщи других, очисти, приведи к Богу, тогда и твои жемчужинки засияют… Собирай себе сокровища на Небесах… И поторопись…

Свет медленно, как-то незаметно угас и настала тишина. Отец Николай снова взглянул на иконы. Ничего не изменилось. Ласковый огонек лампадки, свечи, Евангелие, крест… И ничего необычного.