Чем ближе ты находишься - тем меньше видишь (СИ)

- Я имею в виду, что тебе нужно общаться с другими, со своими сверстниками. И не говори, что не думала об этом.

- Не думала, - Алиса равнодушно пожала плечами. Получилось это так, будто они вновь вернулись на год назад, где не было Колибри, а была лишь пустота во взгляде и обречённость. – Я вообще не думала, что смогу выжить. Ладно, забудь, - она одним глотком допила свой горячий шоколад.

Вкус у напитка слишком странный, точнее его совсем нет. Нет сладости, за которой следует горчинка. Странно. Ал вертит стаканчик в руке, рассматривает узоры, в которые складываются оставшиеся внутри капельки, как коричневая густая жидкость стекает по ребристым стенкам. Почему Наташе захотелось сыграть заботливую мамочку. Какая, в принципе, разница, общается она со сверстниками или нет. Она в команде супергероев, ей недоступны многие радости жизни.

Надевая маску или беря в руки оружие, они отказываются от многого, и общение с кем-то со стороны ещё не самое худшее. Например, у них никогда не может быть семьи, кто согласится связать свою жизнь с человеком, который имеет безумных друзей и в любой момент должен бежать спасать мир. Они живут в вечной угрозе, что любимых людей могут использовать противники, чтобы заставить идти против мира. Любовь, семья, дети, мирная старость – им это не доступно. Ал часто смотрит на толпы поклонников “Мстителей”, на воображающих себя героями подростков, с горькой улыбкой вспоминает, как совсем недавно вытащила из пекла одного такого мальчишку и почти бросила в руки оцепивших район полицейских. Вспоминая лицо постового, который увидел отчаянно ругающегося и рвущегося из рук одетого в карнавальный костюм мальчика и изо всех сил тащившую его девушку, она улыбнулась. Ведь крупный мужчина в форме пытался забрать за периметр и её саму, не поверив, что она должна быть по ту сторону оцепления. Скромная одежда из прочных материалов, металлические ботинки и огромная винтовка за спиной не всегда были показателями причастности к команде борцов за справедливость.

В новом мире всё привычное казалось диким. Например, спать с кем-то не рядом, а вместе. И не для того, чтобы сохранить хоть немного тепла, а потому что так очень уютно и безопасно. Хотя и так звучит неоднозначно, но придумать, как ещё объяснить, почему спать в одной постели с Клинтом приятно, она не может. Он хотя бы не пинается, как Старк, тот мог найти её даже на другом конце паласа и со всей силы ткнуть пяткой во сне.

Странно, ей постоянно казалось, что за ней кто-то следит. И это не было преувеличением. Кто-то следил, смотрел в упор, сверлил взглядом между лопаток, а когда она пыталась поймать сталкера, то всегда наталкивалась на пустоту в предполагаемом месте, где мог бы спрятаться следящий. И если бы это было только в людных местах, но ведь это преследовало её и дома, даже в собственной комнате, даже в душе. Кто-то словно контролировал её, рассматривал сквозь оконное стекло, караулил под дверью, но ничего не делал. Только смотрел. Она оглядывалась, пыталась почувствовать, откуда за ней ведётся слежка, но ничего не находила. Только взгляды, только слежка и ничего больше. Кто это? Спецслужбы, не имеющие отношения к ЩИТ? Кто-то её вычислил? Кто-то из тех, кого не сумели арестовать после громкого скандала с подпольными оружейными базами? Кто-то хочет ей отомстить? Ал не говорила об этом никому. В конце концов, это могло оказаться бредом больного воображения, манией преследования, последствием одной из травм при пожаре. Или она не смогла оправиться от потери всей невидимой армии. Призраки ушли, образовавшаяся пустота не успела затянуться и наполнится чем-то другим, вот она и придумывает себе что-то новое. Она жалеет себя вместо того, чтобы радоваться и посвятить себя общением с живыми. Они теперь свободны, они ушли, им нечего здесь делать. Возможно ли, что мания преследования - это не болезнь? Это мечта тех, кто никому не нужен. И с чего ей чувствовать это, когда вокруг неё плотный кокон из любви и заботы.

Такое случалось часто: она противоречила самой себе, убеждая, что всё хорошо. А через несколько мгновений впадала в депрессию, в ярость, жалела, что выкарабкалась из тьмы. Это как потерять руку или ногу и вместо конечности получить идеальный протез. Ты вроде продолжаешь вести полноценную жизнь, но где-то там, глубоко внутри понимаешь, что чего-то не хватает, что это чужое, а своего уже нет.

В месте, где много людей, ей по-прежнему неуютно, ощущения наслаиваются друг на друга, сбиваются и рассыпаются. Не ясно – где свои и где чужие. Пусть Наташа рядом, но какая-то странная, будто нездешняя. Нет, это она сама – Алиса Шутер – не отсюда. Свалилась с другой планеты в этот мир, окунулась с головой, словно захлебнулась. Изображения смазываются, мешаются, хочется сбежать из этого места, найти тихий уголок и сидеть там, пока не закончится дурацкое собрание.