Чем черт не шутит

Вернувшись домой, я вдруг сообразил, что забыл спросить полковника Малинина о самом главном. Как долго будет действовать препарат «два-двенадцать»? Сейчас мне спать совершенно не хотелось. Но что, если где-нибудь в середине дня, когда действие препарата закончится, я просто вырублюсь, как неисправный мотор? Некрасиво получится. К тому же в свете последних событий возможность провести светлый, спокойный денек, не отягощенный стрессами и не испорченный неприятными встречами, казалась более чем бесперспективной. Пару минут я мучился сомнениями, не забраться ли снова в постель, чтобы наверстать упущенное? Но, по здравому размышлению, выходило, что сейчас я все равно вряд ли засну. И дело было не только в чудодейственной пилюле, которой угостил меня Зыренко, но и в том, что я пребывал во взвинченном, полустрессовом состоянии. Сначала – утренняя побудка, устроенная полковником НКГБ; затем – допрос с пристрастием; чуть позже – счастливая возможность избавиться от трупа Челина; и наконец – стрельба в упор из акустического оружия. Возможно, с кем-то такое случается каждый день. С меня же и четверти было достаточно, чтобы заработать нервное расстройство. Это только у Чейза в книжках частный детектив – это парень с квадратным подбородком, стальными нервами, каменными бицепсами и черепом, крепким, как чугунок. По нему ухватом лупят, а он лишь почесывается да потягивается. На самом же деле, мы такие же, как все, чувствительные и ранимые. Ладно, будем считать, это я только про себя сказал.

Все.

Дабы усладить свою чувствительность, а заодно и потешить чувство прекрасного, я включил диск Бесси Смит. В минуты, когда на душе тягостно и муторно, как в предчувствии судного дня, и не хочется думать ни о чем, кроме как о всех тех ошибках, что ты успел совершить, пожив на этом свете совсем не так уж много, как хотелось бы, ничто не помогает так, как Бесси Смит. Ее протяжные, немного неровные баллады действуют, как мантры, несущие в души мир и покой. Если это чудо, то я готов верить в чудеса.

Ну а включив музыку, я перебазировался на кухню, чтобы наконец приготовить себе нормальный завтрак. Во-первых, нужно было чем-то занять время, а во-вторых, было предчувствие, что на обед у меня сегодня снова окажется пицца или еще чего похуже. Вроде шаурмы, которой третьего дня пытался накормить меня полковник Малинин.

Время подходило к восьми. Собственно, можно было уже и Гамигину позвонить. Рассказать обо всем, что случилось нынешним утром. Но я решил не торопиться. Мне хотелось видеть лицо Анса, когда он узнает обо всем, что со мной произошло. Да и на Лою взглянуть в этот миг я бы тоже не отказался. Хотя, я готов глядеть на нее когда угодно и сколько угодно. Ранним утром и поздним вечером, ночью и днем…

Стоп!

Меня повело при одной только мысли о Лое. Это можно было объяснить побочным действием препарата «два-двенадцать» или черной магии Бесси Смит. Но какой смысл обманывать самого себя? Меня просто по жизни вело от этой демоницы. С того самого дня, когда я ее впервые увидел.

Вот, сказал.

И что, легче мне от этого стало?

А, черт его разберет!

Пора было завтракать.

На завтрак я любил готовить себе джамбалайю. Времени это занимало немного, трудов требовало самую малость, продукты годились почти любые, была бы горсть риса, а для того, что испортить блюдо, нужно было очень постараться. На этот раз я приготовил джамбалайю с луком, креветками, красным перцем и ветчиной, которая залежалась в холодильнике, заветрилась и на бутерброде смотрелась бы уже не особо привлекательно. А в рисе, приправленном кайенским перцем и карри, – то, что надо.

Съев большую порцию джамбалайи и запив ее двумя кружками чая, я почувствовал себя почти что умиротворенно.

«Что не дает мне спокойно жить и радоваться жизни?» – подумал я.

Нестабильные взаимоотношения с Лоей.

Это верно.

А еще – то, что лежало в сейфе. То, что я, движимый неким странным и не до конца понятным мне импульсом, решил не отдавать полковнику Малинину.

Я перебрался в комнату и достал из сейфа вещи, принадлежавшие в прошлой жизни Сергею Владимировичу Челину. Усевшись в кресло, я сначала внимательно осмотрел использованный транспортный талон. На нем не было никаких пометок или сгибов. Я посмотрел через талон на свет, но не увидел ни одного прокола. Талон не таил в себе никаких секретов. Во всяком случае, невооруженным глазом их было не разглядеть.

А вот фотография кошки…