Чемодан миссис Синклер

Сьюзен, которая была похитрее подруги и которой явно наскучили односложные ответы Дороти, как бы невзначай сообщила о появлении миссис Сандерсон и о своем желании с ней поговорить. Женщины встали и, пробормотав извинения, удалились в другой конец зала. Дороти видела, как они шептались со вновь приехавшими гостьями: миссис Сандерсон, миссис Причард и миссис Твуми. Может, там же была и миссис Комптон? Но Дороти ее не заметила. Односельчанки то и дело поглядывали на нее, однако тут же отворачивались, если видели, что она смотрит в их сторону. Она служила темой для разговоров и сплетен, но это ее не волновало. Пусть говорят.

Может, подкинуть им еще пищи для пересудов?

Оглядев зал, Дороти поймала взгляд Яна Петриковски и весело ему улыбнулась. Он сразу подошел к ней и сел на стул, где недавно сидела Марджори.

– Ну как, наслаждаетесь балом? Или нет?

– Нет. Не очень.

– Жаль. Вы устали?

– От этих женщин. До чего они шумные и любопытные. Мне они не нравятся.

– Тогда я останусь с вами и мы что-нибудь съедим. Я смотрю, ваша тарелка пуста. Что вам принести?

Отказываться было невежливо. Ян принес ей кусочек пирога. Они принялись есть. Он расспрашивал Дороти о разных людях. Кто та отталкивающего вида женщина в сером платье? Кто эти девушки, которые с откровенной неприязнью смотрят на Нину, Эгги и других работниц Земледельческой армии?

– Я спрашивал про ту толстую женщину с… как вы сказали… с частями?

– Немного не так. С челюстями. Не скажу, что я в восторге от нее. Еще одна любительница совать нос в чужие дела. Таких в мире полным-полно.

– Миссис Синклер, я правильно понял, что вам мало кто нравится?

– Это так заметно?

– Да. Думаю, заметно. Некоторые из этих людей могут оказаться милыми и дружелюбными… если отнестись к ним по-иному.

– Спасибо, я воздержусь от своих суждений. Я бы не сказала, что мне не нравятся люди. Вы не должны… пожалуйста, не думайте так обо мне. Просто я устала от всего этого.

– И все же мне невыносимо видеть вас настолько одинокой.

Дороти покраснела и стала разглядывать свои руки, лежавшие у нее на коленях. Командир эскадрильи извинился. Он поменял тему, заговорив о музыке и танцах. Оба игнорировали любопытные и завистливые взгляды односельчанок Дороти. Когда Ян ушел за чаем и пирожными, она вдруг подумала, что по числу неприязненных взглядов, бросаемых в ее сторону, она вполне может соперничать с девчонками из Земледельческой армии. Всех задевает несоответствие между ею и поляком. Замужняя женщина, не первой молодости, в мешковатом красном платье (чего-нибудь менее броского у нее не нашлось?), на весь вечер заграбастала себе обаятельного польского летчика. Это непорядок. Так быть не должно.

…а ее муж, бедняга Берт Синклер… Разве кто-нибудь посмеет упрекнуть его за то, что он сбежал? Она даже не смогла родить ему ребенка. Какому мужчине это понравится? Да что там ребенок! Она под конец их совместной жизни вообще перестала улыбаться мужу. Они хоть раз куда-нибудь ходили вместе? Не помните? Вот и я не помню. Высокомерная, заносчивая недотрога. Тут любой муж не выдержит. Ей с собственной персоной интереснее, чем с нами. Разве мы годимся ей в подруги? Она мнит себя намного выше. Кстати, вы знали, что она племянница покойной Джейн Франкмен? Они с Бертом и познакомились на похоронах Джейн. Говорят, с тех пор, как она вышла замуж, мать не желает с ней знаться… Нет, мать не умерла. Живет где-то на юге. Кажется, в Рединге? Или даже в Лондоне? Вроде, в Оксфорде… Как эта миссис Синклер с тоски не помрет? Постоянно торчать дома и возиться в корыте. Сомневаюсь, что прежде она была прачкой. Но так у нее хотя бы есть крыша над головой. Один Бог знает, что́ случится, если Берта объявят пропавшим без вести. Ее же вытряхнут из дома. И куда она пойдет? Друзей у нее здесь нет. Да и жива ли ее мать? Такие вещи только Господу ведомы. Нам это знать не дано…