Чемодан миссис Синклер

Все это Ян Петриковски слышал, пока шел к столам с угощением. Их было много – сплетничающих женщин с челюстями (он знал другое английское слово, а это слышал впервые; надо будет запомнить). Женщин в чопорных платьях. Женщин, изо всех сил стремящихся вовлечь его в разговор.

Но он ускользнул от их внимания и вернулся к Дороти.

Она не успела понять, что́ происходит. Не успела возразить. Даже не притронулась к пирожному, как командир эскадрильи повел ее танцевать. Одной рукой поляк обнял ее за талию, другой – за плечо. Сначала слегка, осторожно, потом все крепче. И они танцевали, сосредоточенные друг на друге. Они двигались так, словно танцевали в пустом зале без музыки. Однако Дороти казалось, что целый мир сейчас смотрит на нее и оценивает каждое ее движение. Ей было все равно. Мир мог катиться ко всем чертям. Впервые за этот долгий год она позволила себе быть беззаботной. А музыка звучала и звучала – снаружи и в ее сердце. Дороти хотела, чтобы музыка не кончалась. Когда она смотрела на своего партнера, он улыбался и крепче обнимал ее за талию. Этот мужчина понимал ее и был к ней неравнодушен. Голова Дороти склонилась ему на плечо, а сама она погрузилась в танец. Ее тело оживало. Дороти узнавала давно забытые ощущения в животе, в кишечнике, в паху. Она не противилась им, а принимала с молчаливой благодарностью. В конце концов, она же взрослый человек.

Как-то очень скоро в зале погасили свет. Люди вставали и прощались. Парочки, держась за руки, готовились уйти. Кто-то был пьян, кто-то устало зевал. В воздухе плавал густой сигаретный дым, накрывая зал своей тяжелой пеленой. Повсюду слышались слова прощания. Командир эскадрильи молча смотрел, как Дороти подхватила сумочку и пошла разыскивать Эгги и Нину, чтобы ехать домой.

– Дот, мы пешком пойдем! – крикнула ей Нина.

В это время польский летчик – совсем молодой парень, которому от силы было лет восемнадцать, – притянул Нину к себе и поцеловал. Потом с хохотом отпустил. Нина шлепнула его по затылку. «Не тот ли это парень, на которого Нина положила глаз?» – подумала Дороти.

Эгги подтвердила: да, они пойдут пешком. Она тоже была с молодым человеком, который ей что-то шепнул. Эгги захихикала.

Стайка деревенских девиц – Дороти заметила среди них старшую внучку миссис Комптон – завопили:

– Шлюхи!

– Как вы думаете, мне стоит их отпустить? – Дороти взглянула на Яна.

– Они уже не дети, – пожал он плечами.

Дороти задумалась. Ян терпеливо ждал. Наконец она согласилась, чтобы девочки шли обратно пешком, но попросила их не задерживаться больше чем на час. Она будет их ждать и сварит им какао.

До дому ехали минут двадцать. Командир эскадрильи молчал, сосредоточившись на управлении машиной. Вечер был теплым. Ярко светила луна, и при неспешной езде можно было бы обойтись без фар. Дороти тоже молчала. Дорога была похожа на блестящую маслянистую реку. Ян вел машину уверенно, не позволяя себе лихачества. Этот человек привык все держать под контролем.

– Спасибо вам, командир, – сказала Дороти.

Она уже собралась открыть дверь и выйти, но рука Яна закрыла ручку.

– Вы все время обращаетесь ко мне только по званию. Но у меня есть имя. Меня зовут Ян. Да, я командую эскадрильей. Я офицер польских ВВС, однако я не только офицер и летчик. Я еще и человек. А этого человека зовут Ян. Мне хочется, чтобы вы называли меня по имени. Я не настаиваю. Просто предлагаю.

– Я понимаю, Ян. Спасибо вам за приятный вечер.

– Всего лишь приятный?

– Восхитительный. Было душно и шумно, но весело. Честное слово, мы с вами великолепно провели время.

– Это уже лучше. И вам спасибо за то, что согласились быть моей гостьей. К сожалению, кое-что омрачило ваш отдых. Как я понял, тем сплетницам вы не по нраву. Зато я наслаждался вашим обществом.

– Спасибо. Меня не волнует, что я кому-то не нравлюсь. В этом есть свои преимущества.

– Какие?

– Не нужно тратить время на общение с этими сплетницами. Моя жизнь принадлежит мне. Я понятно объясняю? Я вовсе не набиваюсь к ним в подруги. Меня вполне устраивает тихая жизнь в этом доме и общество моих девочек.

– Вы им как мать?

– Возможно.

– Они в восторге от вас.

– Во всяком случае, благодаря им я по утрам не залеживаюсь в постели.

– Значит, я правильно сказал. Вы для них – как мать.

– Ян, не сочтите меня невежливой, но…

– Вы устали?

– Да. Есть такое.