Чемодан, револьвер и расческа

Он постучался в номер Аглаи, но дверь была не заперта, а женщина отсутствовала. Лука держал в руках подушку, подушку, прижимая её словно любимую женщину. Несчастный крутился на месте, словно попавшийся в капкан волк. Но вот, он услышал негромкие хлопки в комнате Пантелеева- Могилы. «Трубочист» бросился туда, увидел лежавшую на полу Агаю, свою любовь, с кровавым пятном на груди, и лежавшим рядом с ней револьвером. Чудовище, страшный виновник его бед, стоял к нему спиной, с маленьким браунингом в руке. Не думая, Лука поднял револьвер, и выстрелил три раза через подушку. Был удивлён- выстрелы совершенно утонули в перьях, теперь летавших по комнате, подобно первому снегу. Он щёлкал спусковым крючком ещё и ещё, ещё и ещё. Только барабан был уде с пустыми гильзами . Но и Могила был мертвее мёртвого. В комнате был беспорядок- продырявленный тремя пулями стол лежал на боку, и он поставил его на место. Револьвер теперь оказался в его кармане, и Аглая, к счастью, была жива. Женщина открыла глаза, посмотрела на труп и счастливо улыбнулась.

– Ты вовремя, – прошептала она, вставая, – пошли отсюда.

– Надо обыскать комнату, документы!

– Уходим, – сказала она, расчесав гребешком сбившиеся волосы, – ко мне в номер, быстро. Всё вышло отлично, – зашептала она, хватаясь за рану.

Они переступили мертвеца, захлопнули дверь и покинули эту юдоль смерти.

Она села на табурет, а он нашёл полотенце, которым прикрыл рану.

– Мой милый, я сохранила твой саквояж с медицинским инструментом.

– Ты моя умница, – проговорил он, целуя бледную щечку женщины.

Нашелся таз для умывания, вода, и хирургический инструмент.

– Надеюсь, ты меня не стесняешься?

– Чего уж..– проговорила женщина, с трудом снимая платье и по пояс спуская сорочку, оголяя грудь.

Чуть выше ключицы чернела ранка с сочившейся из нёё кровью. Лука вздохнул, тампонировал рану водкой, женщина схватилась руками за стул, сжав губы, чтобы не закричать. Теперь в дело пошёл расширитель и и захват… Проклятье, бедный доктор взмок, как после дождя… Одно дело на трупах тренироваться, другое дело тащить пулю из живого человека, тем более, любимой женщины. Наконец, маленькая свинцовая пулька, покрытая никелем, зазвенела в тазу. Опять промыл рану, к счастью, иссекать было не нужно, но дренаж был необходим. Затем он закрыл рану тампонами, и туго перебинтовал, стараясь не обращать внимания на женские прелести.

– Неужто не нравлюсь? – усмехнулась Аглая, – Пойдём…

– Мне надо уйти…

– Успеешь.

Близость была быстрой и бурной, и оба благодаря этому пришли в себя. Аглая словно выздоровела, и утопила бинты в уборной, но платье свернула и отдала Луке.

– Этой одежде место в Яузе. Всё хорошо будет. Камень вложи и утопи.

– Хорошо.

– Ну всё, пошли, я тебя провожу.

Аглая осторожно открыла дверь, смотрела в узенькую щёлку, и поманила возлюбленного. Тот быстро подошёл, бочком вышел и побежал к окну. За ним быстро двигалась женщина. У открытого окна стоял Лука, поставив ноги на железную лестницу, держась одной рукой за раму, а Аглая долго целовала его, и смотрела, как мужчина быстро спускается вниз. Затем, она сбросила вниз и забытый им тулуп, Лука его подобрал, и побежал прочь.

***

– То есть, вы признаётесь в убийстве Пантелеева?

– Терентия Могилы, уважаемый господин Кошко. Он разорил мою семью, сделал очень много зла моей семье. И вот, копии, нотариально заверенные моих настоящих документов, – и Лука Лукич передал папку Аркадию Францевичу.

Тот долго изучал копию паспорта, купчих и прочего и прочего. Он был весьма удивлён.

– Так вы господин Брянский Лука Лукич?

– Точно так…

Пять Векселей и четыре смерти

Ирина Лукинична медленно прихорашивалась перед зеркалом, Лука с улыбкой смотрел за сестрой, и сам поправлял нарядный галстук.

– Ты всё же подобрее к Терентию, он теперь мой жених.

– Ради тебя, постараюсь.

– Ведь неплохое дело мой суженный задумал, мастерские по изготовлению сельскохозяйственных машин. Сеялки, жатки.

– Согласен, дело неплохое. Да что-то всё рассчитано только на наши деньги да капиталы Шацких . Про его деньги ничего неизвестно, я запрашивал банки.

– Какой же ты милый, – состроила гримаску девушка, и чмокнула брата в щёку, – у тебя и так много дел в университете. Учиться на врача, это так непросто. Сегодня всё же торжественный обед.

– Я помню.

Юноша пришёл на веранду, где в тишине в кресле- качалке отдыхал Лука Игнатьевич. Его отец был толковый землевладелец, бывший раньше помещиком. Земельные угодья давали неплохой доход семье, Брянские были весьма и весьма богаты. Начитанность и интерес к наукам и прогрессу тоже отличали этого землевладельца. Сейчас пожилой мужчина изучал чертежи новых веялок и сеялок.

– Толковая штука, Лука, посмотри.

– Отец, ведь чертежи-то американские. Нечисто всё это. Пусть сначала свои сто тысяч внесёт, нечего нам его векселя гарантировать.

– Нет, человек Терентий честный и умный, да и предложение Ирине сделал. Одна семья будет

– Могила- не нашего круга человек. Его отец конокрадом был. Не надо, батюшка связываться с подобным человеком.