Чемпион

Справа от плаца, вдоль забора, стояло одноэтажное здание с частично выбитыми окнами. Над дверью висел, напоминая грязный носок, белый флаг с красным крестом. Медсанчасть? Рядом с ней был разбит небольшой парк, по контрасту производивший очень ухоженное впечатление. Ровные деревья в несколько рядов, ухоженные дорожки, белые скамейки и детская площадка с яркими качелями и невысокой горкой. На площадке играли какие-то дети и гуляли три женщины, одна толкала перед собой сдвоенную детскую коляску. За парком стоял трехэтажный блочный дом с двумя подъездами, перед которыми были припаркованы автомобили. У торца дома на веревках, натянутых между столбов, висело белье. Позади трехэтажки расположились несколько деревянных домиков, похожих на дачные постройки под Ленинградом. Даже участки вокруг них были примерно такими же: около шести соток, с грядками, бочками для воды, парниками и непременным штабелем досок у покосившегося заборчика.

Я не поверил своим глазам, когда разглядел около одной «дачи» сверкающий «мерседес» с огромной эмблемой на радиаторе. А когда из-за угла дома вышла хозяйка машины, не только я, но и все остальные повернулись в ее сторону. Кузякин одобрительно присвистнул, а Лысенко сощурился и заиграл желваками.

У девушки была роскошная фигура и длинные белые волосы. Из одежды – подвернутые до колен «вареные» джинсы и желтого цвета верх от бикини. Она поставила у переднего колеса ведро с водой и принялась протирать фары машины, так соблазнительно наклоняясь и поворачиваясь, что у Кузякина потекли слюни.

– Я думал, на два года можно болт узлом завязать, – сказал он, не отводя взгляд и прицокивая языком. – Думал, тут все бабы усатые и в парандже ходят… Я бы ей отдался! Интересно, кто она такая?

– Младший сержант медицинской службы Оксана Ярыга, – раздался позади нас насмешливый голос, и мы поспешно обернулись.

Перед нами, заложив руки за спину, стоял офицер в полевой форме песочного цвета. Он был высок ростом, атлетически сложен, а выражение лица как нельзя лучше соответствовало насмешливому голосу. Потом я узнал, что у него всегда такое выражение, даже когда он задумывается или злится.

– Становись!

Мы выстроились в одну линию. Офицер прошелся вдоль нашего короткого строя, оглядывая каждого с ног до головы. Остановился, упруго качнулся с пяток на носки.

– Я – командир вашего взвода, старший лейтенант Пекуш Валентин Юрьевич. Обращаться ко мне надо по званию: товарищ старший лейтенант. Все ясно?

– Так точно! – в один голос рявкнули Телятников и Кузякин.

Пекуш внимательно на них посмотрел:

– Голоса поставлены хорошо. Посмотрим, что вы можете на спортивной площадке. После ужина я с каждым из вас побеседую отдельно, а пока вами займется командир отделения сержант Бальчис.

По ступеням штаба легко сбежал сержант в застиранной форме, с несколькими блестящими значками на левой стороне груди. При росте в метр девяносто он весил, наверное, не меньше ста килограммов и не имел ни капли жира. Пудовые кулаки с выступающими костяшками, сломанный нос и характерный прищуренный взгляд выдавали в нем специалиста по рукопашному бою. Он встал рядом с Пекушем, возвышаясь над ним на полголовы. Старший лейтенант обменялся с ним парой слов и ушел в сторону жилого городка. Я проводил его взглядом, а заодно проверил девушку с «мерседесом». Девушки не было, «мерседес» сверкал на солнце, олицетворяя собой на два года оставшуюся за бором нормальную жизнь.

– Сейчас я ознакомлю вас с расположением части, – с легким прибалтийским акцентом пробасил Бальчис. – А потом вы приведете в порядок свою форму. За мной шагом марш!

Экскурсия длилась недолго. Четыре казармы, одна из которых стояла пустой, в одной размещался ВМО – взвод материально-технического обеспечения, еще одна была переделана в спортзал для занятий единоборствами, а в четвертой предстояло жить нам. Столовая. Летний клуб – несколько рядов скамеек и выбеленная стена для просмотра кино. Спортивный городок, оборудованный полосой препятствий, примитивными тренажерами и футбольной площадкой. Склады, вдоль которых прохаживался часовой с автоматом. Караульное помещение, представляющее собой еще одну деревянную «дачу», только с плоской крышей, поставленную на пригорке и обнесенную забором из колючки. Кочегарка, в настежь раскрытых дверях которой сидели и белозубо скалились на нас пятеро голых до пояса азиатов. Стеклянный павильон солдатской чайной и магазина военторга – точно в таком же работала на Дальнем Востоке моя мать. Вот, в общем, и все…

Мы прошли в казарму. После предбанника, в котором скучал возле тумбочки дневальный и стояло множество сапог с намотанными на голенища вонючими портянками, начинался длинный коридор, упиравшийся в застекленную дверь ленинской комнаты. По обе стороны коридора были симметрично расположены четыре широкие арки.

– По казарме в сапогах ходить запрещено, – объяснил Бальчис. – Потом старшина выдаст вам тапочки, а пока разувайтесь и идите босиком. Портянки расправьте и накрутите на сапоги, пусть просыхают.