Чемпион тюремного ринга

Ткач уже не оборачивался, остервенело стрелял по лесу. Он должен был задержать этих тварей хотя бы секунд на пятнадцать. Кажется, у него это получилось, не зря остался.

Из леса доносились вопли офицера:

– Вперед, не лежать! На кладбище отдыхать будете!

Илья откатился на десяток метров, перезарядил магазин, обернулся. Беженцев исчез за обрывом. Отлично! Там какие-то семьдесят метров, и его не взять.

Уже мелькали тени за деревьями. Противник приближался витиеватыми зигзагами.

Ткач выпустил веером длинную очередь, опустошил магазин и снова покатился назад. Он бросил последнюю гранату. Взрыв разметал ромашки-лютики. Укропы уже выбегали из леса, рассыпались, залегали в траве.

Илья мчался страусовыми прыжками. Обрыв уже рядом. Прыжок – блестящая возможность поймать пулю на излете! Но нет, обошлось, все они пролетели мимо.

Беженцев ковылял вниз, придерживая руку.

– Быстрее, боец! – страшным голосом проорал Илья.

Но ускориться тот не мог, ноги не слушались. Он споткнулся, упал на колено, кое-как поднялся.

Сто чертей! Не успеть! Если Ткач побежит за товарищем, то укропы окажутся на обрыве раньше, чем он затолкает Беженцева в кусты. Илья полез обратно на обрыв, хватаясь за узловатые корни, торчащие из него.

«Последний магазин в автомате, бережнее бы надо», – подумал он.

Из жидких завитков дыма выскакивали вооруженные до зубов солдаты в щеголеватой современной униформе. Это не те голодранцы в драных шароварах, которые начинали АТО, пачками сдавались в плен и умоляли их покормить. Они неслись на всех парусах, не встречая сопротивления.

Илья стал долбить по ним короткими очередями. Верзила, бегущий первым, словно нарвался на преграду из толстого стекла. Его лицо окрасилось кровью, он стек на землю, свернулся вдвое. Споткнулся еще один, но вроде с перепуга, рухнул плашмя, энергично завозился. Остальные тоже стали падать, выставляли стволы, стреляли не глядя.

Ткач снова тщательно прицелился, набрался терпения, чуть подождал и красиво снял офицера, прячущегося за бойцами, когда тот решил перебраться за бугор. Управление боем было полностью потеряно. Но противник брал числом. Хохлы подползали, а у Ильи в запасе осталось лишь несколько патронов.

Он обернулся и увидел, что Беженцев уже вломился в кустарник. Хватит!

Илья выпустил последние пули, оттолкнулся от обрыва и опрометью бросился вниз, на бегу выхватывая из кобуры «ПМ». Он успел пробежать от силы метров двадцать. Ох уж эти незапланированные обстоятельства!

Нога Ткача провалилась во что-то мягкое, корень, показавшийся стальным, обхватил лодыжку. Тело, набравшее инерцию, летело вперед. Он повалился, закричал от боли в потянутой ноге, вырвал ее из ловушки и обнаружил, что пистолет выпал из руки и куда-то исчез.

Спецназовец, твою мать! Не по-взрослому это, товарищ старший лейтенант!

Он побежал дальше, но укропы уже высыпали на обрыв, орали на разные голоса.

– Живым брать! – взревел кто-то.

Пальба ударила по ушам, оглушила. Пули взрывали землю под ногами Ильи, свистели рядом, едва не касаясь его. Он встал как вкопанный, осознавая, что влип, убежать не дадут. Состояние ужасное. Ткач медленно повернулся. Укропы мерцали на обрыве, потешались, светили мощными фонарями.

– Что, ватник драный, в штаны наделал? – крикнул кто-то. – Сюда иди, пока мы добрые.

Он погружался в какое-то липкое безразличие, дышал глубоко и спокойно. Все хорошо, нормально. Надо изобразить покой и умиротворенное созерцание.

Тут из кустов за спиной Ильи ударила автоматная очередь. Он аж присел. Беженцев! Молодец! Антоха снова нарушил приказ? Почему остался? Но что он мог сделать со своей больной рукой? Удивительно, как поднял автомат. Пули ударили по обрыву, выбили глину.

Автоматчики ответили из всех стволов, яростно, напористо. Град свинца взорвал кустарник, распотрошил, раскидал. Пыль взвилась столбом.

Кто же уцелеет в этом аду? Тем более с простреленной рукой, на подгибающихся ногах.

Илья и сам стоять не мог, рухнул на колени, оглушенный. Тошнота подкатила к горлу. Ткач схватился за виски, чтобы не разорвало в клочья голову, в которой набухал огненный шар.

А укропы злорадно, издевательски хохотали, орали, чтобы не стоял. Они его ждут, если не подойдет, будут стрелять на поражение. У нескольких человек лопнуло терпение. Они спрыгнули с обрыва и отправились за добычей. Их рожи с ядовитыми ухмылками мерцали перед глазами Ильи.

Они и пробудили дремлющий вулкан. Ярость ударила в голову разведчику. Он оскалился, болезненная судорога перекосила лицо.

Ткач резким движением выхватил нож из чехла, стиснул рукоятку. Все, падлы, разбудили древнее зло!

Он бросился в контратаку и бился, как знаменитый предводитель гладиаторов в своей последней схватке. С ножом сразу не повезло. Илья целил в боковую часть шеи, одновременно выбросил левый кулак. Удар под скулу состоялся, но нож приказал долго жить. Укроп успел выбросить вверх казенник автомата. Запястье зажглось болью, пальцы разжались, но решимости не убавилось.

Ткач пер напропалую, работая обоими кулаками. Энергия долбила из него как из атомной станции. Он бил по рукам, по ненавистным мордам.