Чемпионы. Карелин. Хоркина. Попов

За полтора месяца до Олимпиады-88 Карелин и Ростороцкий вдвоем отправились в Румынию, чтобы здесь, на нейтральной площадке, окончательно выяснить, кто есть кто. Повезло румынам! Они стали свидетелями ярчайшей схватки. Карелин вспоминает: «Я вышел на ковер, наверное, с таким же чувством, с каким выходили на арену цирка гладиаторы. Все преграды, которые я должен был преодолеть, сконцентрировались для меня в одном-единственном человеке. Существовали только он и я на всем белом свете… Счет был небольшой – 2: 0, но, по отзывам специалистов, моя победа была убедительной. Вот тогда-то впервые в жизни я вскинул руки вверх и исполнил что-то вроде танца…» Это был не просто танец победителя. Карелин улыбался, не мог скрыть эмоций… Неудивительно, ведь следующая станция на том пути – Олимпийская.

Он был юным, но авторитет на ковре уже заработал. Борцы относились к нему уважительно – и не только соперники, которых он побеждал, но и лидеры команды, лидеры других весовых категорий. «Я впервые увидел Карелина в Москве, на тренировочном сборе в Олимпийской деревне года за два до Игр в Сеуле. Мы с ребятами сидели в столовой и наминали спортивное питание, когда он вошел и остановился у дверей. Он выглядел большим, нескладным и совсем юным. И явно не знал, куда деть собственные руки. Но меня потрясло другое – карелинский взгляд. Это был взгляд человека, который абсолютно точно знает, чего он хочет. Тогда Карелин только подбирался к взрослой сборной. Но уже в олимпийском году мне было ясно, что он пришел в команду надолго», – вспоминал Михаил Мамиашвили. Великий борец, которому тоже покорился олимпийский ковер Сеула. Мамиашвили был капитаном сборной. Кому нести знамя Страны Советов на открытии Олимпиады? В Москве в 80-м знаменосцем был Николай Балбошин, и ему не повезло. Травма прервала путь к золоту советского тяжеловеса, самого яркого борца во второй по весу категории греко-римской борьбы.

В 1988-м вопрос о знаменосце обсуждали и в спортивной среде, и в самых высоких кабинетах. Впрочем, так случается каждые четыре года, даже каждые два, если учесть зимние игры.

Тогдашний тренер борцовской сборной, соратник Рощина Геннадий Сапунов (еще один из когорты великих в борцовском мире!) вспоминал: «Когда в 1987 году Карелин появился в сборной, сразу было понятно, что он пришел надолго. Среди тех, кто борется в тяжелом весе, есть по-своему талантливые спортсмены, с хорошими данными, но ни у кого из них нет такой настойчивости». Сапунов был из тех, кто настаивал: Карелин – будущая суперзвезда, ему и подобает нести наше знамя! Замолвил слово за соратника и капитан сборной, Михаил Мамиашвили, который тоже приехал в Сеул за личным золотом: «Карелин – вот готовый знаменосец. Победит стопроцентно!». В конце концов понравился молодой богатырь и Марату Грамову – тогдашнему спортивному министру, а точнее – председателю Госкомитета по физкультуре и спорту. Поначалу он сомневался, но увидел Карелина, услышал доводы Мамиашвили – и сдался. И на открытии Олимпиады во главе сильнейшей советской сборной шел высокий, плечистый молодой сибиряк, непринужденно, как картонный флажок, нес в одной вытянутой руке тяжеленное знамя. Красное знамя взметнулось над Сеулом. Открывал ту Олимпиаду заклятый враг Советского Союза – президент Южной Кореи Ро Де У. Этот фактор ужесточал политическую установку: только победа. И первым победное шествие в Сеуле начал наш знаменосец – Александр Карелин. Шел гордо и спокойно. Шел неотвратимо, как заслуженная победа.

Если вдуматься – это удивительно. Столько уже состоявшихся звезд было в той сборной СССР. На роль знаменосца подходят крупные, высокие люди. Таковы Сальников, Бубка, Тараненко, Курлович… Но знамя доверили Карелину, который не только был дебютантом на Олимпиадах, он еще ни в одном чемпионате мира не принимал участия… А ему доверили, как будто предугадали будущую великую спортивную судьбу.

На ковре Карелин всегда выглядел невозмутимым – как айсберг. Мы видели его и веселым, с лихостью в глазах. И разъяренным, взрывным. Но никогда не казался нервным, умел гасить в себе неизбежный даже для великих чемпионов мандраж. У него была своя система психологической подготовки к поединкам, он умел настраиваться, уходить в себя и возвращаться готовым к победе. В Сеуле мы увидели Карелина веселого и лихого. Сила его казалась безграничной: ему ковра было мало, он готов был бросать и перекатывать противников по всему залу. Боролся рискованно, бросался в атаку. Любители сенсаций вопрошали: откуда появился такой богатырь? Что он ел? Домыслы, доходившие до клеветы.

Сегодня о допинговых скандалах судачат, кажется, чаще, чем о спортивных подвигах. Грязное время, грязные темы для разговора… А как с этим обстояли дела в борцовском мире в карелинские времена?