Чэнси

Кэкстон Келси продолжал стоять. Окровавленный и шатающийся, он все еще держался на ногах, пытаясь прицелиться. Я перевернулся, вскочил на одно колено и выстрелил. Следующая пуля вскользь задела мое плечо. Почувствовав острую боль ожога, я выстрелил снова.

Какое-то мгновение он все еще продолжал стоять, держа револьвер в безвольно свисающей руке. Потом резко сел, отрешенно глядя в пустоту, повалился на спину и замер.

Затаившись, я держал наготове винтовку и не спускал с него глаз. Шли секунды. Используя винчестер, как костыль, я поднялся, доковыляв до тротуара, опустился на доски, все еще сжимая винтовку и не отрываясь глядя на Келси.

Улица стала заполняться людьми. Сквозь толпу протиснулся Хэнди Корбин и устремился ко мне:

— Ты уложил его! Клянусь святым Гарри, ты уложил его! Предлагали ставить десять к одному на его победу, и не нашлось желающих!

— А что с Принцем? — спросил я.

Хэнди Корбин пожал плечами и недовольно отвернулся.

— Пойми, хозяин, — сказал он, почти извиняясь. — Он мой родственник. Сделать это — мой долг. Мои близкие — в основном хорошие люди, и мы все стараемся поступать по Закону. Ла-Салль порочен, с самого детства в нем проявилась червоточина. Он вечно пытался втянуть нас, детей, в какую-нибудь беду. Два-три раза, пока рос, отец вытаскивал его из неприятностей, но, казалось, с годами он становился все необузданней и подлее. Как-то наш сосед продал овец, Ла-Салль встретил его на обратном пути с бутылкой. Они вместе выпили, дальше известно только, что сосед проснулся с мутной башкой и без денег. А Ла-Салль принялся сорить деньгами на каждом углу. Мы догадались, что за этим последует. Сосед обвинил Ла-Салля, и Ла-Салль в него выстрелил. Не убил, но тяжело ранил, а сам исчез. Потом мы узнали, что он уехал охотиться на бизонов. Однако, как выяснилось, он больше охотился на самих охотников. Потом он продал в Черри-Крик, в Колорадо упряжку серых, которая принадлежала двум братьям, работающим в Абилине. Кто-то опознал лошадей, а вскоре нашли и братьев. Ла-Салль стал бандитом, а потом взялся за ремесло наемного убийцы. Мы чувствовали себя так, словно вырастили бешеную собаку на горе всем и теперь должны ее обуздать. И вот отец поехал к нему, чтобы поговорить. Ла-Салль в ответ рассмеялся, заявив, что отец старый, двуличный дурак, и посоветовал ему проваливать, пока цел. Старик такого ни от кого не стерпел бы, он собрался как следует взгреть Ла-Салля и велел тому отстегнуть револьвер, и сам снял ремень. Но Ла-Салль быстро вытащил револьвер и прострелил отцу ногу. Тот упал, а когда попытался подняться, прострелил ему и вторую, а потом, всласть поглумившись, добил. И вот я с тех пор гонялся за ним, выучившись метко и быстро стрелять.

Пока Корбин рассказывал, силы совсем покинули меня, навалилась усталость. Говорить мне не хотелось, я испытывал только одно желание — поскорее убраться с улицы. Корбин помог мне дойти до кабинета доктора, где Тарлтон нервно мерил шагами пол. Он услыхал стрельбу, точнее звуки выстрелов его разбудили, но доктор не позволил ему выйти на улицу.

Я настолько выдохся, что предпочел бы уснуть здесь же, на столе. Это был тот единственный случай, когда я не дал бы за Отиса Тома Чэнси и гнутого цента, и никто лучше меня не знал, насколько мне повезло.

Одна пуля пробила плечо, но не задела кость. У меня остался еще шрам на плече сверху, и два следа ожогов от пуль, задевших меня вскользь, о чем я даже не помню. Но крови потерял немало, потому и лишился сил.

Теперь я вспомнил о Китти. Она куда-то исчезла, и это беспокоило меня все больше и больше.

— Хэнди, — попросил я, — сходи в гостиницу и отыщи мисс Данверган. Скажи ей, что со мной все в порядке.

Ко мне обернулся доктор:

— Она была здесь совсем недавно, Чэнси. Взяла с собой твоего помощника, Джунифера Когана, и пошла за шерифом.

За шерифом? А где, кстати, он? Он не похож на тех шерифов в некоторых скотоводческих поселениях, которые предпочитают дожидаться, пока проблема сама себя изживет. Многие из них и пальцем не пошевельнут, пока беда не коснется жителей города.

Я собрался встать, но доктор силой уложил меня обратно:

— Лежи тихо. Ты ранен не так тяжело, как я думал, но потерял много крови и сейчас слабее котенка.

Тогда поднялся Тарлтон:

— Мы сходим, Отис. Отдыхай… Как, ты сказал, зовут девушку?

— Ее зовут Китти Данверган, и она так прекрасна, что все вокруг бледнеет. Завтра в полдень мы должны пожениться.

— Тогда мы легко найдем ее, — пообещал Тарлтон и улыбнулся. — Но я знаю Джуна Когана, и, если она с ним, значит, все в порядке.

Глава 15

Притушив лампу, они оставили меня лежать в постели, и под действием навалившейся слабости и боли мое желание быть на ногах и действовать понемногу сошло на нет.

Я чувствовал себя так, словно долго-долго шел пешком, не смея остановиться, и вот теперь силы кончились и остается только отдыхать.