Черчилль. Биография. Оратор. Историк. Публицист. Амбициозное начало 1874–1929

Помимо эгоцентричности и самоуверенности способ, который выбрал Черчилль для пополнения своего багажа знаний, был связан с еще двумя важными моментами. Первое, это достигнутый результат. И дело здесь даже не в том, что благодаря своей настойчивости, острому уму и цепкой памяти он смог стать одним из самых образованных британских политиков XX столетия. Принципиальным было то, что Черчилль кроил свою личность по индивидуальным лекалам, отличным от лекал его современников. В то время как большинство обитателей Вестминстера и Уайтхолла были воспитанниками Оксбриджа и полностью переняли ментальные, идеологические и социальные штампы, закладываемые в колледжах, Черчилль формировался под влиянием собственных пристрастий, интересов и миропонимания.

В результате его мышление стало более свободным, поведение – более гибким, а решения – более нестандартными. Кроме того, Уинстона отличало «интеллектуальное бесстрашие»²⁴⁰. В поиске свежих идей он, как выразился Дуайт Эйзенхауэр (1890–1969), мог «обращаться ко всему, от греческой классики до Дональда Дака»²⁴¹. При этом он не был подвержен влиянию идейных авторитетов. Еще в 1898 году Уинстон заявил своему брату, что тот же Оксфорд «на протяжении длительного времени является пристанищем фанатизма и нетерпимости, защитившим больше мерзких ошибок и отвратительных идей, чем любой общественный институт, за исключением разве что католической церкви»²⁴².

Второй момент – готов ли был Черчилль к восприятию новых знаний? Впоследствии он будет со скептицизмом относиться к стремлению прочитать в юности как можно больше книг. «Сколько из них действительно будет понято», «сколько войдет в ментальную структуру», «сколько отчеканится на наковальне ума, превратившись в орудие, всегда готовое к использованию»? «Очень обидно прочитать книгу слишком рано», – считал он, замечая, что «первое впечатление самое важное». «Молодежи следует быть осторожной в своем чтении, так же как пожилым людям осторожным в своей еде. Не следует есть слишком много, а съеденное необходимо тщательно пережевывать»²⁴³.

Сам Черчилль, указывающий, что на тот момент у него был «пустой, голодный ум и крепкие челюсти»²⁴⁴, был убежден, что готов к самообразованию. Не станем оспаривать это утверждение, заметим лишь интересную особенность – будущий глава правительства начал «изучение истории, философии, экономики и других общественных наук»²⁴⁵ в двадцать два года, в том самом возрасте, когда большинство его сверстников уже заканчивали университет.

Первой книгой, которую Черчилль проштудировал в Индии, стало «Руководство по политической экономии» британского государственного деятеля и экономиста Генри Фосетта (1833–1884). Эта работа далась субалтерну нелегко, но он нашел ее «чрезвычайно интересной» и «наводящей на размышления»²⁴⁶.

Наряду с экономикой Черчилль считал историю «самой ценной и интересной» областью человеческого знания²⁴⁷. Свое постижение истории он начал с классического восьмитомного труда Эдварда Гиббона (1737–1794) «История упадка и разрушения Римской империи». Преподобный Уэллдон считал Гиббона «величайшим историком» и советовал Черчиллю прочитать все его работы²⁴⁸. Уинстон прислушался к бывшему наставнику. Однако для него гораздо важнее было то, что Гиббон был любимым автором его отца. Лорд Рандольф знал наизусть огромные куски из сочинений британского классика и часто цитировал его в своих речах. Черчилль-старший признавался, что его «умиротворяют» «глубокая философия, а также легкий и одновременно торжественный стиль Гиббона»²⁴⁹. Умиротворяли они и Уинстона, который с головой окунулся в монументальный труд, «пленивший» его «силой повествования». Отныне вторую половину дня Черчилль посвящал чтению, «наслаждаясь каждой деталью» и «занося на полях собственные мысли»²⁵⁰.

Чтение Гиббона окажет сильное влияние на литературный стиль будущего лауреата Нобелевской премии. Относя автора «Истории» к «великим прозаикам», Уинстон будет учиться у него композиции и стилистике, искусному чередованию «высокопарных» фрагментов и серий коротких предложений²⁵¹. Возьмет он на заметку и несколько важных мыслей, к примеру то, что римляне «сохраняли мир путем постоянной подготовки к войне».

После прочтения «Автобиографии» Гиббона Черчилль перешел к Томасу Бабингтону Маколею, стихи которого учил в Хэрроу. Теперь с не меньшим воодушевлением он возьмется за изучение двенадцати томов сочинений Маколея, включающих пятитомную «Историю Англии» и «восхитившие» его эссе: «Мильтон», «Макиавелли», «Сэмюель Джонсон», «Джон Хэмпден», «Мирабо», «Хорас Уолпол», «Уильям Питт», «Лорд Бэкон», «Гладстон о церкви и государстве», «Лорд Клайв», «Уоррен Гастингс», «Фридрих Великий» и «шедевр литературного бичевания» – «Стихи Роберта Монтгомери»²⁵².