Черчилль: быть лидером

«Старайтесь выглядеть уверенно, даже если вы терзаетесь сомнениями, – советует специалист по индивидуальному коучингу, основатель компании „Prepaid to Lead“ Кэрол Уокер. – Руководители высокого ранга обычно хорошо знают, в каких ситуациях следует себя вести именно так. Новички же зачастую настолько сосредоточены на своих внутренних проблемах, что опрометчиво считают, будто поддерживать свой имидж нет необходимости. Они так заняты содержанием, что забывают о форме, которая тоже кое-что значит. Если лидер не излучает уверенности, вряд ли ему удастся воодушевить подчиненных и заставить их работать» [626] .

...

МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА: «Старайтесь выглядеть уверенно, даже если вы терзаетесь сомнениями. Если лидер не излучает уверенности, вряд ли ему удастся воодушевить подчиненных и заставить их работать».

Кэрол Уокер

Еще два века назад проницательный князь Шарль Морис де Талейран-Перигор резюмировал: «Верят лишь в тех, кто верит в себя». С тех пор мало что изменилось, и успех Черчилля на посту премьер-министра в годы Второй мировой войны не в последнюю очередь связан с тем, что он, как никто другой среди руководителей Туманного Альбиона, источал уверенность в собственных силах. «Британский народ поверил в Черчилля, потому что он был полностью уверен в себе», – констатировал британский историк Арнольд Тойнби [627] .

...

ВОСПОМИНАНИЯ СОВРЕМЕННИКОВ: «Британский народ поверил в Черчилля, потому что он был полностью уверен в себе».

Историк Арнольд Тойнби

А сам Черчилль признался однажды: «Если бы я проявил слабость, меня просто вышвырнули бы из кабинета» [628] .

...

МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА: «Верят лишь в тех, кто верит в себя».

Шарль Морис де Талейран-Перигор

Поведение в кризисных ситуациях

Уверенность в себе помогала Черчиллю не только производить впечатление на своих коллег, но и сохранять спокойствие в моменты кризисов, что также высоко ценится в канонах эффективного лидерства. В этом плане очень характерным является поведение британского политика накануне Первой мировой войны.

Принято считать, что убийство 28 июня 1914 года наследника австрийского престола эрцгерцога Франца Фердинанда послужило тем запалом, который поджег бикфордов шнур первой в истории человечества военной катастрофы мирового масштаба. Глава Адмиралтейства Уинстон Черчилль держал руку на пульсе международных событий, но даже он с его известной проницательностью и склонностью к излишней драматизации событий не увидел в этом акте сербских националистов ничего, что могло бы неминуемо привести к мировому пожару.

В июле была проведена тестовая мобилизация 3-го флота, местом проведения которой был выбран Ла-Манш. Эти учения, запланированные еще в начале года, представляли собой эконом-вариант полной мобилизации с проведением мероприятий в различных районах мирового океана.

Предполагалось, что 23 июля корабли разойдутся по портам. Черчилль не стал препятствовать этому процессу. Двадцать четвертого числа он принял участие в заседании кабинета министров. В конце встречи, когда утомленные длительным обсуждением ирландского вопроса министры уже собирались закончить заседание, глава МИД Эдвард Грей зачитал ноту, которую Австрия в тот день направила Сербии. «Он читал текст несколько минут, прежде чем я смог переключиться со скучных дебатов по предыдущему вопросу», – вспоминал Черчилль. Однако по мере того, как Грей глухим голосом зачитывал документ, ум нашего героя стал проясняться.

«Становилось отчетливо ясно, что эта нота – ультиматум, причем ультиматум, написанный в такой форме, которая никогда не использовалась в наше время. Странный свет пролился над картой Европы» [629] .

Своей супруге Черчилль признался, что «Европа трепещет, находясь на грани войны. Австрийский ультиматум Сербии – самый высокомерный документ, который можно было составить» [630] .

Несмотря на подобную оценку, первый лорд Адмиралтейства продолжал разделять позицию Асквита, считавшего, что Великобритания может избежать участия в кровопролитной войне. В субботу, 25 июля, Черчилль покинул Лондон и присоединился к своей семье, отдыхавшей на побережье в Кромере, северный Норфолк. Однако, узнав в воскресенье, что Австрия, признав ответ Сербии неудовлетворительным, разорвала с этой страной дипломатические отношения и объявила мобилизацию, политик первым же поездом выехал в столицу. В понедельник он принял участие в заседании кабинета министров.

«Кабинет был категорически против войны, – констатирует он. – В тот момент министры ни за что не согласились бы вступить в войну» [631] .