Чердак дядюшки Франсуа

Жанна была совершенно искренна, когда говорила Вальдеку, что деньги её не интересуют. Она была и впрямь уверена, что доходов с имений ей хватит на много лет. Правда, в последнее время управляющий Ленен всё чаще напоминал ей о каких-то закладных и неоплаченных залоговых квитанциях. Но Жанне быстро надоедали эти разговоры, у неё не хватало терпения выслушивать до конца господина Ленена, и она перебивала его длинную речь словами: «Ну хорошо, хорошо, делайте и впредь всё, что надо… Я вам доверяю… Что подписать? Кстати, мне нужны пять тысяч франков…»

Разговоры Жанны с управляющим были всегда одинаковыми. Менялась только сумма, требовавшаяся ей в данное время.

Поэтому она удивилась, когда очень скоро после ухода Вальдека горничная Сюзанна доложила ей, что некий господин Горан просит его принять.

— Горан? Это ещё кто такой? — Жанна небрежно повертела в руках поданную ей на серебряном подносе визитную карточку. На ней значилось: Жорж Горан, нотариус. И всё.

— Что надо этому господину, Сюзанна?

— Мадам, господин Горан говорит, что у него к вам очень важное дело, и будто бы он был хорошо знаком с вашим покойным мужем, графом д’Эрикур…

— Забавно! Пусть войдёт!

Поскольку гость был только нотариусом, Жанна даже не сочла нужным ради него посмотреться в ручное зеркало, что она всегда делала, когда ждала какого-нибудь визитёра.

Но когда Сюзанна ввела в комнату высокого мужчину, благоухающего самыми модными и дорогими духами и одетого в безукоризненно строгий сюртук, клетчатые панталоны и такой же клетчатый жилет, Жанна приняла свой обычный, кокетливо-насмешливый вид.

Она сразу же оценила внешность нотариуса. Высокий лоб, густые каштановые волосы, умные серые глаза, крупные красивые руки, уверенные, спокойные манеры.

— Прошу садиться. Что привело вас ко мне?

— К моему великому сожалению, графиня, не совсем приятное дело.

— Давайте сначала условимся, что называть приятным или неприятным. — И Жанна беспечно рассмеялась.

— Тогда разрешите мне перейти прямо к тому делу, которое привело меня сюда.

И Горан монотонно и сухо начал излагать длинную историю о том, как несколько лет назад у графа д’Эрикур оказалась нужда в наличных деньгах, и он вынужден был заложить имение, как…

Жанна не вслушивалась в подробности, она сразу же схватила главное. Её муж, а значит, теперь и она оказались в денежной зависимости от этого человека.

Жанна считала, что с людьми другого круга, не принадлежащими к светскому обществу, можно нарушать принятые правила поведения, и потому она позволила себе перебить Горана на полуслове:

— Я всё поняла, господин… Простите, не помню вашей фамилии… Чего вы хотите?

— Горан, — спокойно ответил нотариус. — Но я ещё не кончил, графиня. Поверьте, я не говорю ничего лишнего. Вам нужно знать все подробности, я не хочу воспользоваться вашей неопытностью или неведением — называйте как хотите, — чтобы извлечь побольше выгоды для себя…

— Да нет, — запротестовала Жанна, — я вовсе этого не думаю…

— И напрасно. Конечно, я хочу извлечь побольше выгоды из сделки, совершённой вашим покойным мужем, — хладнокровно пояснил Горан. — Но хочу получить только то, что мне следует по закону, и ни франка больше.

Несмотря на своё самообладание, Жанна вспыхнула. «Этот выскочка, никак, вздумал меня учить», — подумала она. «Выскочками» для Жанны были все так или иначе «преуспевшие» неаристократы. И вдруг она почувствовала себя обескураженной и совершенно беспомощной среди всех этих процентных бумаг, закладных, расписок, доверенностей…

— Что же мне делать? — совсем по-детски пролепетала она, обратив к Горану свои красивые, обычно такие холодные глаза.

Горан был дельцом прежде всего, но и на него произвела впечатление эта беспечная красивая женщина, оказавшаяся сейчас в его полной власти и всё ещё не сознающая этого.

— Вот, подпишите это…

И Горан положил перед ней какую-то густо исписанную бумагу.

Жанна, счастливая тем, что росчерком пера может отделаться от этого неприятного разговора, потянулась было к серебряной чернильнице, стоявшей на изящном бюро из красного дерева, как вдруг Горан резко схватил её за руку.

— Что вы делаете? Ну можно ли быть таким ребёнком?

Взволнованная Жанна всё ещё не понимала, о чём речь.

— Ведь вы не глядя готовы подписать бумагу, по которой все ваши имения за долги переходят в мою собственность.

Краска залила лицо, шею, руки Жанны, но на этот раз она быстро овладела собой.

— Я не понимаю вас… — высокомерно сказала она.

— Ведь существует ещё возможность отсрочить платёж, — стараясь придать своему голосу возможно больше мягкости, произнёс Горан. Было бы слишком просто и недостойно такого крупного дельца, каким был Горан, свернуть голову этой птичке с пёстрыми крылышками!

— Что же я должна делать, если не подпишу этой страшной бумаги?

Жанна овладела собой настолько, что говорила едва ли не посмеиваясь, то ли над собой, то ли над Гораном.

— Может быть, мадам, отсрочка на полгода окажется для вас достаточной, чтобы уладить наши с вами отношения?

«Выскочка! Невежа! Какие могут быть у нас с ним отношения!» — подумала Жанна, а вслух произнесла небрежным тоном: