Чердак на Куин-стрит

– Похоже, наши мысли двигались в одном направлении. Я думала о том, как остановить съемки и ранить Марка в его самое больное место – его кошелек и его эго. Это предполагало использование моих… «способностей». Это также потребовало бы ваших журналистских талантов и возвращения на страницы газеты вашей серии статей о зарытых в Священном городе кладах.

Сьюзи подалась вперед.

– Вы правы. Нам с вами пришли одинаковые мысли, и это замечательно. Я очень хочу услышать больше, но еще больше мне не терпится начать.

Я встретилась с ней взглядом.

– Мне тоже. Но я никак не решусь, так как результат будет один и тот же – карьера Джека застопорится навсегда, независимо от того, снимет Марк свой фильм или нет. Возможно, Марк сделает меня козлом отпущения, чтобы Джек обвинил во всех грехах меня.

Сьюзи удивила меня своим смехом.

– Не беспокойтесь об этом, Мелани. Поверьте мне. Марк Лонго – не единственный, кто имеет хорошие связи в издательском мире. И у Джека немало поклонников, включая меня.

– Почему вы не говорили мне об этом раньше?

– Не потому ли, что вы никогда не отвечаете на мои телефонные звонки или сообщения.

Я покраснела:

– Извините. Просто я…

Она подняла руку.

– Можете не продолжать. А теперь, – сказала она, вытаскивая разлинованный блокнот и карандаш, – нам предстоит работа.

Глава 17

Я толкнула дверь пекарни «Нормандская ферма» на Брод-стрит. Ноздри мне тотчас защекотали мои любимые ароматы свежеиспеченного хлеба и кофе. После недавнего внезапного закрытия пекарни Рут я была вынуждена найти новый источник кондитерских изделий и кофе со взбитыми сливками поблизости от моего офиса. Арендная плата заведения Рут выросла в три раза, и дочери уговорили ее уйти на пенсию, купив ей небольшой дом на той же улице, где они жили с ее внуками. Кэтрин Хименес занималась как размещением объявлений, так и была агентом по продажам, конечно, так что я осталась не только без милой улыбки Рут и вкусного кофе с пирожными, которые ждали меня каждое утро, но и столкнулась с острой необходимостью найти поблизости замену.

Найдя в центре небольшой обеденной зоны столик, я села за него с моим большим стаканом кофе и круассаном с ветчиной и сыром грюйер. Я думала отнести эти лакомства через несколько дверей в свой кабинет и съесть за своим рабочим столом, но я не хотела, чтобы Кэтрин видела, как я сижу или ем, потому что я никогда не видела, чтобы она сама это делала.

Не успела я откусить первый кусочек круассана, как услышала скрип ножек отодвигаемого стула, а затем почувствовала удар по ножке моего стола. Мой кофе выплеснулся. С набитым ртом я раздраженно подняла глаза и, к великому своему удивлению – что, однако, не уменьшило моего раздражения, – увидела, как Майкл Фаррелл опустился на стул, который теперь стоял рядом со мной.

– Доброе утро, Мелани. Я как раз собирался зайти к вам в офис, но увидел, что вы зашли сюда. Надеюсь, вы не против.

Хорошо, что у меня был набит рот, иначе я бы сказала ему, что я очень даже против. Он воспринял мое молчание как согласие и откинулся на спинку стула. Сделав глоток кофе, я устроила грандиозное шоу: посмотрела на часы и телефон, а затем на два календаря.

– Мне казалось, наша встреча состоится через полчаса.

Я произнесла это не как вопрос. Когда дело касалось расписаний, я никогда не ошибалась.

– Знаю. Вероника присоединится к нам в вашем офисе. Просто я хотел поговорить с вами наедине… Когда мы говорим об Адриенне и продаже дома, она принимает все слишком близко к сердцу, и я хотел бы перейти к делу до нашей официальной встречи.

– Слишком близко к сердцу? Адриенна ее сестра и была убита кем-то, кто так и не предстал перед судом. Кем-то, кто спустя более двух десятилетий после того, как Вероника и ее родители похоронили Адриенну, гуляет на свободе. Дом, от которого вы так стремитесь избавиться, – последняя ниточка, которая связывает Веронику с ее умершей сестрой. Я думаю, совершенно логично, что она принимает все близко к сердцу.

Он поджал губы, так что, по крайней мере, он выглядел огорченным.

– Разумеется. Я понимаю. Но эмоции затмевают ее рассудок. Я имею в виду задержку с продажей дома, чтобы его отремонтировать. Я уже дошел до того, что уже все равно. Я устал от визга пил и грохота молотков. Мы должны немедленно закончить этот бесконечный ремонт, отправить рабочих домой и выставить дом по той цене, которую вы сочтете разумной. Меня не волнует, получим мы максимальную цену или нет. Мне надоело топтаться на одном месте.

Я сдержалась, зная, что нам с Вероникой еще нужно потянуть время. Выдавив из себя улыбку, я сказала:

– Правда, Майкл, они почти готовы. Софи говорит, что еще максимум месяц. А учитывая состояние, в котором будет дом, когда мы выставим его на продажу, не пройдет и дня, как мы будем завалены предложениями. Вот увидите, мы получим даже больше, чем просим. В Чарльстоне историческая недвижимость идет нарасхват, особенно если дом был отремонтирован.

Я ободряюще улыбнулась, как на всех своих рекламных фото.

Он уже качал головой, но я уже подключила тяжелую артиллерию.