Чердаклы

Он бы сейчас предпочел миниатюрную блондинку, да, хороша, хотя всегда выбирал брюнеток. Наверное, в этом главный вопрос нашей жизни – мы хотим, чтобы другие служили нам только живым мясом, да еще самим желательно бы служить, но поскольку никто мясом служить не желает, между людьми царит такой разлад. Вся проблема в мясе. Когда человечество избавится от мяса, соскребет его с собственного скелета, заменив его пластиком, проблемы исчезнут.

Надо бы об этом написать. Иногда казалось, он может многое. С детства писательство для него было тем божественным ремеслом, ради которого стоило жить. Тогда, в детстве, когда он описывал свое первое опьянение, мерзкий сивушный запах, свое бледное лицо в зеркале, усыпанное пылающими прыщами, описание было точным, емким, беспроигрышным. Это было гениально! Он испытывал изумление и растерянность. И надежду, и радость. Слова казались свежими, не употребленными доселе никем…

От Дома быта он сворачивает на Карла Маркса. С крыльца «Флинта» пожилая официантка в матроске мощным броском швыряет на мостовую подгулявшего хипстера; лицо у бедолаги застыло в сантиметре от изрытого асфальта, рот перекошен ужасом.

Останавливает тележки возле салона ЭРОСам 18+… На дверях начертана предупреждающая надпись: вход только при наличии денег или банковских карт. В окне торчит свирепая рожа охранника. С противоположной стороны улицы, из окон пиццерии на него осуждающе смотрят пять одинаковых Тимуров Мосолаповых с золотыми скарабеями и надписью «Катит Сам!»

Зиновий поднимается по ступенькам, переступает порог, оглядывается. Уютное местечко! Пахнет лавандой, зеленым чаем и сдобными булочками. Ой-ля! У продавщиц-консультантов на лицах застыло радушие. Здесь девушек никто не обидит. Он сваливает с полок мастурбаторы, вибраторы, вагины. Подпирает коробками двери, выходит, спускается, вытаскивает из тележки сначала Дашу, потом Тату, поочередно заносит в салон. Устраивает их поудобнее, подтыкая под бока мягкие розовые симулякры, приставляет к полке резиновую куклу: присматривай за ними, Ребекка!..

На прощание еще раз пытается одернуть им юбки – сначала брюнетке, потом блондинке… Машет рукой и направляется к выходу. Заколдованный, зачипованный…

Глава XV. 7 августа, день продолжается

… … … … … … … …. … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … голова с кокардой:

Ресурсы сверхтвердых алмазов, содержащиеся в породах Попигайской астроблемы, на порядок превышают все разведанные мировые запасы. Речь идет о триллионах карат, для сравнения – сегодня разведанные запасы месторождений Якутии оценивают в миллиард карат. Нигде в мире импактиты с такими свойствами до сих пор не обнаружены. Это позволяет экспертам говорить об их внеземном происхождении и о том, что Россия становится монопольным обладателем неограниченных запасов уникального сырья, востребованного в сфере передовых технологий…

… … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … ….

Зиновий Давыдов

Зина натягивает на ноги безразмерные кирзовые сапоги – раньше он часто катался в них на велосипеде в осеннюю распутицу, пока однажды не въехал на пустыре в кучу свежего собачьего дерьма. Он бросил тогда велосипед в зарослях бурьяна и пешком отправился домой. Теперь у него нет велосипеда, но кирзовые сапоги сохранились.

Он поднимается на этаж выше и стучит в дверь, хотя знает, что открыть ему никто не может. Дергает ручку – дверь не заперта – входит, осматривается. Посреди комнаты стоит маленький толстый мужчина с дрелью в руках и пакостливым выражением на лице, вокруг валяется строительный мусор. Бетонный пол густо продырявлен. Зиновий вырывает из рук соседа дрель и выходит.

Бросает дрель в первый же попавшийся мусорный контейнер. По пути на автовокзал, где в пункте проката его дожидается велосипед, он сворачивает к дому Таты. Нет, конечно, он не рассчитывает ее там встретить, он знает, где она находится. Он зачем-то лезет на чердак ее громадного дома, который все вокруг называют шанхаем.