Черемисская секта КУГУ СОРТА

Выставка предметовъ кугусортинскаго культа возбудила нкоторое вниманiе, а выставочный комитетъ присудилъ даже старшему Якманову почетный отзывъ. Вернувшись къ себ на родину съ такою важною бумагой, въ заголовк которой стоялъ двухглавый орелъ, братья начали действовать нсколько смле. И до выставки свтское и духовное начальство давно уже-цлыхъ десять лтъ знало, что братья придумали какую-то новую вру, но такъ какъ они были люди трезвые, во всемъ исправные, то на нихъ и не обращали вниманiя. Можетъ быть, все шло бы спокойно и дальше, да на бду секта успла сильно распространиться среди крещеныхъ черемисъ Юкшумской, Ихтiяльской, Великорченской, Ернурской и Кодамской волостей;[4] она укоренилась въ разныхъ мстностяхъ, особенно же въ с. Покровскомъ — Упша (Спис. нас. м. № 16865) и въ трехъ селенiяхъ: Керда Яндушевская (№ 16869), Болъшой Ершъ (черем. Орышо № 17209) и с. Ернуръ (№ 16949). На моленiя въ рощ теперь стекалось уже отъ двухъ до трехъ сотъ человкъ. Это начало вызывать вниманiе властей. Неожиданно нашлись довольно усердные приверженцы новой вры, которые наотрзъ отказались платить духовенству ругу и принимать его съ требами.

Это не былъ бунтъ противъ духовенства, хотя оно, по словамъ Якманова, "драло съ нихъ здорово", и никому не было нанесено оскорбленiя не только дйствiемъ, но и словомъ, потому что иначе не обошлось бы безъ суда. Былъ только ршительный отказъ отъ притязанiй духовенства, и больше ничего. Но до сихъ поръ еще разсказываютъ, что будто одинъ изъ Якмановыхъ, получивши на выставк похвальный листъ, вывсилъ его въ рамк за стекломъ надъ воротами, а другой просверлилъ дырку въ полученной имъ серебряной медали (которой ему никто не давалъ), надлъ ее на шею, и оба, указывая на царскую награду за изобртенiе новой вры, встрчали оглоблями всякое начальство, являвшееся къ нимъ. Но это — злостная сплетня, не больше.

Тмъ не мене дло было испорчено. Пошли доносы со стороны духовенства, и начались всевозможныя придирки. По настоянiю вятскаго архiерея, губернаторъ предложилъ чрезъ земскаго начальника, чтобы сельское общество дало приговоръ объ административной высылк братьевъ Якмановыхъ въ Сибирь, безъ всякаго суда. Дло долго не налаживалось, потому что односельчане Якмановыхъ ничего не имли противъ нихъ, ничего дурного за ними не обрталось, и даже самъ земскiй начальникъ принялъ сторону братьевъ.

Началась довольно длинная канцелярская волокита, на цлыхъ два года. Вожаки были отданы подъ особый надзоръ, и къ каждому изъ нихъ приставленъ особый «опекунъ», который слдилъ за всякимъ шагомъ сектанта: безъ разршенiя опекуна нельзя было никуда отлучиться изъ селенiя, хотя бы на мельницу или на пчельникъ. Случалось и такъ, что нужно одному изъ Якмановыхъ хать на мельницу, а опекунъ не пускаетъ: "ступай, говорить, на пчельникъ!".

Кончилось все тмъ, что лтомъ 1893 г. братья Якмановы и съ ними еще шесть апостоловъ новой вры, согласно опредленiю Вятскаго губернскаго присутствiя, были высланы безъ суда въ Сибирь на поселенiе: четверо (въ томъ числ оба брата Якмановы) попали въ Марiинскiй округъ Томской губ., а другiе четверо — въ Ишимскiй округъ Тобольской губ.

Братья безъ всякой злобы, совершенно благодушно разсказываютъ о своей ссылк. Въ Сибирь пришли они въ самый разгаръ жатвы и въ качеств жнецовъ зашибли копейку. Когда страда окончилась и наступила длинная сибирская осень, то каждый принялся за то, что умлъ: двое катали валенки, одинъ длалъ кадки и бочки, а четвертый точилъ на станк деревянныя чашки. Всему этому былъ xopoшiй сбытъ, такъ какъ старожилы сибиряки производствомъ подобныхъ издлiй занимаются очень рдко, а предпочитаютъ прiобртать у новоселовъ; даже деревянныя ложки до конца 80-хъ годовъ привозились въ Сибирь изъ Вятки. Изготовленiе чашекъ оказалось самымъ прибыльнымъ дломъ, и понемногу вс обучились этому ремеслу. Черезъ годъ началась постройка Средне-Сибирской железной дороги, и ссыльные сектанты нанялись поденщиками у подрядчика по земляной части, инженера Бонди. Поденщина была высокая, и трезвые сектанты заработали порядочныя деньги.

Положенiе братьевъ сдлалось теперь настолько сносно, что они возобновили свои моленiя. Совершаемыя открыто, подъ снью сибирскихъ березъ, моленiя эти возбуждали вниманiе сибиряковъ и желзнодорожныхъ рабочихъ. Обратилъ на нихъ вниманiе также жившiй въ Mapiинске сотрудникъ газеты "Сибирскiй Встникъ" (фактическимъ редакторомъ котораго состоялъ въ то время я) — Угрюмовъ и далъ объ нихъ, по моей просьб, замтку для газеты, которую перепечаталъ потомъ въ "Тобольскихъ Губ. Вдомостяхъ"; эта статья вызвала болшiя симпатiи къ ссыльнымъ братьямъ со стороны сибирской публики. Одно огорчало нашихъ ссыльныхъ, что въ послднiй годъ ссылки умеръ ихъ товарищъ токарь, ревностный кугусортинецъ.

Въ 1896 г., по случаю коронацiи 14 мая, вышелъ манифестъ объ освобожденiи нкоторыхъ категорiй административныхъ ссыльныхъ. Сектанты подали прошенiе томскому губернатору (теперь сенаторъ) Г. А. Тобизену и получили билетъ на свободное возвращенiе въ Pocciю, но безъ права проживать въ своемъ родномъ Яранскомъ узд.