Череп в небесах

– Господа генералы. Пользуюсь случаем ещё раз принести свои самые искренние извинения тем из вас, кто пережил... малоприятные часы, будучи облыжно обвинён и подвергнут аресту в результате самоуправства людей бывшего начальника Службы безопасности Даркмура. Это было необходимо. Я должен сказать, что всё происшедшее – результат нашего совместного контрудара, нанесённого по группировке, планировавшей захват власти и полное преображение нашей Империи. Если вы помните, мне пришлось использовать кое-что из их фразеологии. Мы сожалеем, что дело дошло до открытых столкновений.

Господа генералы переглянулись, но никто не дерзнул высказаться.

Враньё, подумал я. Хорошая мина при плохой игре. Попытка помириться с аристократией. Или... или на самом деле тонкая интрига Его Светлости эрцгерцога, с тем чтобы хоть как-то, но «поцарствовать», пусть даже со званием «регента», возможность, так сказать, открыть глаза кайзеру на его собственного сынка.

– Здоровая часть сил в той же Службе безопасности на нашей стороне...

– И мы отделили зерна от плевел в самом правительствующем доме, – перебил Адальберта кайзер. – Мною изменён закон о престолонаследии. Кронпринц Зигфрид, равно как и его потомство, из него исключены. Права на корону перешли к Фридриху, моему второму сыну. Он не замечен... ни в каких склонностях, которые помешали бы ему достойно исполнять законы нашей великой Империи.

Теперь уже переглянулись мы с Валленштейном. А нам-то зачем это сообщать? Высший генералитет, Генштаб, всё такое прочее – ещё можно понять, а вот мы?..

– Господин Фатеев, господин Валленштейн, пусть вас не удивляет то, что мы решили сделать это объявление в вашем присутствии, – кайзер словно прочёл мои мысли. – Я правильно понял, господин Фатеев, что ваши, гм, услуги Империи требуют оплаты в виде предоставления независимости Новому Крыму?

– Да, Ваше Величество, – как можно спокойнее ответил я.

– То есть вы расцениваете себя прежде всего как гражданина своей родной планеты, а не всей Империи?

– Ваше Величество, мы слишком хорошо помним обстоятельства вхождения в Империю. И да, я – русский, я принадлежу Новому Крыму. Последнему осколку земли, оставшемуся у людей моего языка, простите мне эти высокие слова.

– Но у вас есть полномочия, подтверждённые конституционным большинством избирателей Нового Крыма? – подняв брови, осведомился кайзер. – Вы можете пребывать в полной уверенности, что все ваши соотечественники только и мечтают, что о независимости, а на самом деле это может оказаться совсем не так?

– Я дерзну утверждать, Ваше Величество, что достаточно хорошо знаю помыслы и чаяния моих сограждан.

– Но тем не менее единственным внятным инструментом для выяснения их позиции может стать только всепланетный референдум, проведение которого, я считаю, должно обязательно быть включено в нашу сделку, если она вообще состоится, – холодно бросил кайзер, и господа генералы тотчас послушно закивали в ответ, ну точь-в-точь как китайские болванчики. – И потом, господин Фатеев... Как вы себе представляете независимость своей родной планеты? Десять процентов суши, остальное – океан. Минеральные ресурсы присутствуют, но почти исключительно – под водой, их промышленная разработка крайне затруднена. Но, в конце концов, если ваши ползуны не перестанут размножаться... – кайзер вдруг нагнулся вперёд, впиваясь в меня взглядом. – А что вы станете делать не сейчас, не через двадцать лет, а через пятьдесят-шестьдесят? В Империи сменится власть. И новому императору может прийти в голову, что терпеть независимый Новый Крым – слишком большая роскошь. Что может одна планета противопоставить тысячам других миров? Что сможет гарантировать вашу неприкосновенность?

– Подпись и достоинство императоров... – начал я, однако кайзер прервал меня раздражённым взмахом.

– Господин Фатеев, у меня сложилось мнение о вас, как об умном человеке, пожалуйста, не заставляйте в вас разочароваться. Подпись и достоинство – ничто по сравнению с государственной необходимостью. Если таково будет мнение грядущего правителя Империи – не волнуйтесь, повод всегда найдётся. Так стоит ли сейчас вам закладывать такую мину под благополучие... да что там благополучие, под саму вероятность выживания ваших соплеменников?

Это была неприкрытая угроза. И он был прав – кто может помешать новому кайзеру двинуть весь флот Империи против одной-единственной планеты?

– Я – человек излишне мягкий и ненавижу кровопролитие, – сказал кайзер. Мне пришлось сделать усилие, чтобы подавить непрошеную усмешку. – Мои преемники вполне могут не разделять мои взгляды на способы управления государством.

Я мог бы многое ответить. Вспомнить наши с отцом разговоры, когда исходный план ещё только формулировался.

– Я исхожу из того, Ваше Величество, что Империи при любом правителе будет более выгодно иметь независимый и... – я заставил себя произнести эти слова, – дружественный Новый Крым, чем рассадник террористов и инсургентов.

– Выгода Империи не всегда и не всеми понимается одинаково, – заметил кайзер.