Черепа

Однако её улыбка резко спала, а светящиеся глаза от эйфории потускнели. Мари вспомнила то, что хотела забыть навсегда. Ей перед глазами предстала страшная картина — она стоит подле своих друзей, также, как и она, затерянных посреди тёмного и жуткого леса, а вокруг них из-под твёрдой угольной почвы растут вверх деревянные длинные столбы, почти полностью затерянных во мраке. Она смотрит на большой, прогнивший, мрачный дом, из разбившихся окон которого за ней наблюдают белые с пустыми глазницами черепа, на которых, как и на тех черепах в погребе, также выкроены различные буквы. Мари, остолбенев, продолжает таращиться на них с широко раскрытыми глазами. Она пытается оттолкнуться от земли и убежать назад, дабы не всматриваться в их чёрные бездонные орбиты, высасывающих душу на расстоянии, но она не могла. Её будто что-то удерживало, не давало сдвинуться. Словно сотня невидимых рук повылезало из-под земли и, намертво схватившись за её ноги, крепко удерживали её на месте, не давая и шанса на побег. Мари увидела, как черепа в оконных проёмах начинали медленно вращаться вокруг своей оси, продолжая пялиться на неё своими мёртвыми глазницами. Сначала они медленно переворачивались на бок, затем их теменная кость касалась прогнившего деревянного подоконника, а после они снова проворачивались и возвращались в своё исходное положение. Мари заметила, как они, вращаясь, постепенно отдаляются от подоконника, приближаясь к ней всё ближе и ближе. Ещё один оборот вокруг себя и вот они уже парят над землёй. Ещё один и они уже в метре от темнеющей на глазах усадьбы, плавно подплывая к окаменевшему телу Мари. Затем из разбитых, с ещё не выбитых вокруг рам стёкол, вылетают другие, такие же белые как мел черепа. Своими пустыми бездонными орбитами они сверлят взглядом застывшую от страха глаза Мари. Эти черепа также, как и другие, медленно начинают вертеться, будто сверло, пытающееся достать до уже побелевшей, как штукатурной стенке Мари, неминуемо приближаясь к ней всё ближе и ближе. Ей хочется кричать, плакать, закрыть глаза навсегда и не видеть всего происходящего. Но не может. Мари начинает рыдать, однако внутри, визжит страшными и нескончаемыми воплями, но про себя, травмируя свои барабанные перепонки от нескончаемого свиста в ушах. Она ревёт, захлебываясь солёными слезами, но снаружи она всё так же неподвижно продолжает стоять, тщетно пытаясь сделать хоть что-то.

Мари замерла с открытыми глазами, будто переживая сонный паралич, но не во сне, а наяву. Мари продолжает с неистовым страхом смотреть на черепа, которые уже почти подобрались к её лицу. Из окон, вслед за другими, снова повылетало ещё больше черепов, повторяя свой гиблый сектантский танец смерти, приближаясь к уже покойной Мари. Они уже рядом, на расстоянии руки от неё. Те, что первые встретили свою маленькую дрожащую жертву, приблизились друг к другу, сформировав некое кольцо перед ней и, опустив нижнюю челюсть, показали внутреннюю полостью рта, такую же бездонную и веющую холодом и страхом, как и пустые, безмерно глубокие глазницы. Из их чёрных как мрак орбит стала вытекать кровь, заливаясь в носовые и челюстные щели, а их рот, напоминающий холодную тёмную бездну, не позволял рассмотреть, что у них находится глубоко внутри. Подобно чёрной дыре, всасывающей в себя всё, что попадётся у них на пути, начинали тянуть в себя воздух, неминуемо приближаясь к своей новой беспомощной жертве. Они впились глубокими кровавыми глазницами в Мари, клацая челюстями, как щелкунчики, издавая при этом звонкий неприятный звук удара костей друг об друга. Приблизившись к её лицу, они резко накинулись на неё, вцепившись за выпирающие части тела. Мари закричала от невыносимо резкой боли, внезапно охватившей её тело. Она ощутила их холодные и острые зубы, как клещи, изрывающие её кожу на части…

Мари дёрнулась и открыла глаза. Она смотрела в потолок. Её нос, уши, щёки — горели, ощущали неприятное раздражение, будто на них только что нацепили прищепки, а затем резко отдёрнули. Мари повернула голову направо, там она увидела тот же балкон, на который она выходила буквально минуту назад. Похоже та ночь в усадьбе не прошла бесследно в отношении её психического состояния. Теперь ей стали снится кошмары, которые, скорее всего, будут её преследовать ещё очень продолжительное время. Мари поднялась с кровати и вместо того, чтобы снова выйти на балкон, дыбы взглянуть на новый солнечный день, сразу вышла из комнаты и пошагала на первый этаж, боясь повторения тех очень чувствительных и жутковатых галлюцинаций, даже несмотря на то, что они затронули её всё же во сне, а не наяву.