Черепаха Тарази

Черепаха с готовностью пошла за ним, нелепо взбираясь по лестнице, видно, и ей осточертело людское общество.

Тарази и Армон наблюдали за каждым ее шагом, и черепаха, чувствуя их взгляды, ежилась.

— И для меня она загадка, — деловым тоном сказал Армон, но тут же спохватился: — Простите, учитель, вам надо отдохнуть с дороги. А я сразу о деле… Я ведь так соскучился, так ждал вас и готов день и ночь слушать…

— Да, в ней много странного, — чтобы не смущать Армона, поддержал нехотя разговор Тарази. — Боится крови. Вы бы видели, как она дрожала ночью от страха, в трех шагах от нас варан поедал суслика… А как она хитра, как любит притворяться, льстить! Да, загадка, загадка…

Но Абитай уже быстрыми шагами, возбужденный, спускался обратно. Он успел переодеться во все белое — рубашку и длинные штаны, но шлем почему-то не снял, и, от каждого его прыжка по лестнице шлем поворачивался на его бритой голове вправо, влево…

— Что-то случилось? — встревожился Армон.

— Ничего, хозяин, ничего, — забормотал Абитай, но не выдержал и хохотнул. — Вы бы видели, хозяин, как она пьет воду. Высовывает язык, черный, страшный… медленно опускает в таз, как будто там кипяток, и глупо так, с досадой уставится на меня, потому что бедняге в рот ни капли… как говорится, по усам течет, а в рот не попадает, — рассказывал Абитай восторженно, с какой-то детской непосредственностью.

— Черепахи могут долго жить без воды и пищи, — внушительно объяснил слуге Армон и повернулся к Тарази: — А не послать ли Абитая на базар за яйцами и змеями?

— Пожалуй… — уклончиво ответил Тарази. Он все еще никак не мог сосредоточиться, был в том обычном для себя состоянии отрешенности, замкнутости в новой обстановке.

— Каких яиц, хозяин? — с готовностью отозвался Абитай, довольный тем, что ему придется кормить черепаху и опять подглядеть в ее поведении что-нибудь забавное.

— Голубиных… перепелиных.

— Слушаю и повинуюсь! — Абитай бросился наружу, а тестудологи поднялись в комнату, приготовленную для Тарази, и, проходя мимо двери, за которой находилась черепаха, услышали легкое посапывание.

Тарази тихо приоткрыл дверь: черепаха лежала на мягком войлоке, так заботливо постеленном для нее Абитаем, и спала, уткнувшись мордой в прохладную стену. Таз, о котором смеясь рассказывал Абитай, был пуст. Ни капли воды, — значит, черепаха как-то приловчилась, чтобы утолить жажду.

— Не будем тревожить, — шепнул Тарази так, словно речь шла о заболевшем человеке.

Как и в прошлый приезд, Тарази поселился в скромно обставленной, с голыми стенами комнате — так ему было уютнее, — и этой своей неприхотливостью он также мало походил на типичного восточного человека, любящего окружать себя всем мягким, ярким, душистым (ведь даже в сторожке Абитая под лестницей висели на стенах три красных ковра). Из маленького окна и сюда, в комнату Тарази, протянулся мох, длинный стебель которого уже стелился по полу.

Армон все время чувствовал, что Тарази чем-то взволнован, нервничает, хотя и старается не подать виду. Сделав несколько шагов по комнате, Тарази вдруг остановился и чуть растерянно посмотрел ученику в лицо.

— А что, если она не будет есть ни яиц, ни змей?

— Вы хотите сказать, не из породы ли она травоядных? Это немыслимо… — не зная, что ответить на прямой вопрос, пожал плечами Армон.

— Может быть, — снова как-то неопределенно сказал Тарази, затем попытался улыбнуться, чтобы разрядить тягостную обстановку. — Можно и я немного вздремну? Вид сладко спящей черепахи умиротворил меня…

— Отдыхайте, пожалуйста. А я пока сбегаю домой и предупрежу отца о вашем приезде…

Тарази невольно поморщился, вспомнив о судье. Почтенный считал, что своими сомнительными занятиями Тарази дурно влияет на его сына и портит все его будущее, отвращая от карьеры военного.

— Как здоровье вашего уважаемого родителя? — поинтересовался Тарази.

Армон в ответ тряхнул упрямо головой, но, перед тем как выйти из комнаты, сказал весело:

— Он, кажется, уже привыкает к моим бессмысленным занятиям. Проговорил он это и умолк, удивленный: Тарази уже лежал на кровати и спал, свернувшись в трогательной, беззащитной позе…

XI

Прогуливаясь вокруг дома, наши тестудологи приблизились к саду, куда вела маленькая калитка.

Дом и окружающий его сад были собственностью судьи, но когда Армон всерьез занялся тестудологией и напрочь отверг военную карьеру, отец поспешил подарить непутевому сыну этот ветхий дом, чтобы лишить Армона другого наследства. На этом настояли и два его старших сына, чтобы досадить младшему, строптивому.

Но Армон продолжал жить с отцом и только изредка, когда Тарази приезжал в Оруз, перебирался в дом на холме. Без должного ухода сад совсем запустел, зарос дикой травой и кустарником. И деревья, питающиеся теперь ядовитыми соками трав, переродились и плодоносили дикими, несъедобными яблоками.

В саду гулял сейчас и Абитай с черепахой. Тарази и Армон услышали шум и топот, проходя вдоль ограды, и увидели, как Абитай кормит черепаху.