Через двадцать лет (СИ)

Девушка слегка напряглась, опешив от обилия вопросов и нестандартности подхода. Говорить о выборе темы и побудивших причинах не очень хотелось, но вариантов не было в принципе. Со стороны, наверное, личные мотивы автора выдавались в тексте сильно и заметно. Вздохнув, Эрика начала с наиболее трудного пункта. Крекеры, не смотря на подгорелую корочку, были в меру солёными и приятными, хорошо сочетаясь с кофе. Минуты через две стало тепло и спокойно, а речь набрала профессиональный журналистский темп. Частичное отображение в тексте самой себя, идеализирование лорда Батлера, достойного счастья. Сопереживание Беатрис и её подруге Присцилле, с которой дочь Бэзила воспитывалась и росла… Затем последовал черёд нескольких персонажей второго плана, имевших наибольшее значение в сюжете. Поглядывая временами на листы пьесы, тасуемые режиссёром, будто огромные карты, девушка говорила о первоначальной версии финала и нынешнем его состоянии.

Сам Александр в беседе вёл себя как хорошая порция виски со льдом – он казался обманчиво холодным и рассеянным, водя рукой над отдельными строчками на бумаге. И только взгляд – гораздо более эмоциональный, вбиравший множество нюансов – говорил, что мужчина успевает и слушать, и анализировать. Возможно, этим как раз отличались люди его профессии. Странно и неловко было Эрике – вроде она точно знала, что и зачем излагает, но почти сразу возникала мысль, что человек напротив заранее предвидит любые аргументы. Любые идеи, причины и мотивацию.

- Где вы учились, мисс Рубинштейн? – спросил, наконец, Александр, отрываясь от пьесы и возвращаясь к её автору. - Для человека, впервые связавшегося с миром театра, у вас хороший уровень. Здесь наверняка должно быть что-то литературное и основательное.

Эрика скромно улыбнулась.

- Спасибо. Если считать журналистику в Нью-Йоркском университете основательной – то да, у моего увлечения неплохой фундамент.

- Просто увлечения? – режиссёр лукаво сощурился. Пришлось отметить, что нет, всё не просто, но загадывать рано.

- Мистер Гаррет, я пока даже не начинающий драматург, и потом, не все продолжающие занимаются исключительно творчеством, правда? Возможно, в будущем, если повезёт, я напишу новую пьесу или историю о театре и работающих в нём людях – мне бы очень хотелось… Но сейчас не угадаешь.

- Терпение, мы ещё не обсуждали сумму роялти. А кстати, чем вы занимаетесь в обычной жизни, имея такие увлечения с таким «фундаментом»?

- Работаю в журнале – представляю раздел, посвящённый кулинарии.

- Что? – брови Александра, исполнив сложный этюд, взметнулись вверх. - Кулинария? Вы серьёзно?

Похоже, такого он никак не ожидал. Эрика на мгновение растерялась.

- А разве вам это кажется несерьёзным?

- Скорее несоответствующим остальному, - режиссёр сделал произвольный жест в воздухе, словно очерчивая невидимый силуэт, - вы – такая, какой предстали и представились, и вдруг какие-то салатики с травками…

Мисс Рубинштейн вспыхнула, ревностно оберегая мир гастрономических таинств и не терпя любого к нему неуважения. Затем, однако, решила, что лучшее оружие – это аргументы.

- Мистер Гаррет, - начала она, с деланным равнодушием, - в наш век не часто выпадает возможность заниматься одновременно прибыльным и любимым делом. Думаю, не ошибусь, если скажу, что салатики с травками для меня – как театр для вас. Оно, кстати, сложнее и включает не только салатики…

- Но что тут может быть интересного? – изумился мужчина, едва не смахнув со стола пару страниц. - Каждая женщина каждый день подходит к плите, а вы об этом пишете?

В его голосе послышалось сочувствие – то ли провокационное, то ли и вправду искреннее. Эрика поняла, что позиции и взгляды нужно отстаивать – взяв одну из надломленных печенек, девушка продемонстрировала тесто.

- Видите подгоревшую сторону? На ней заметнее всего. Печенье можно было бы спасти в процессе создания: горелый слой аккуратно удаляется, если, конечно, сделать всё правильно.

- Мисс Рубинштейн…

- Нет-нет, мне хочется вас убедить. Пожалуйста. Чувствуете запах с кухни? Это уже подгорает мясо. На порчу хорошего куска мяса талант нужен не меньший, чем на нормальную жарку. А ведь речь идёт об элементарных вещах и продуктах – при небольшом усилии, можно приготовить нечто исключительное. Например, пудинг. Или запеканку. Вы представляете, сколько рецептов запеканок существует? Больше, чем тёзок на Фейсбуке!

- Мисс Рубинштейн…

- Слышали о фаршированных цыплятах? В птичку, конечно, влезает всякая начинка, но не всякой стоит её начинять. А о знаменитом белом супе а-ля Джейн Остин[45]? Как долго он настаивается? Сколько миндаля должно в нём плавать? Миндаль, как для ореха, благороден и изысканен на вкус. Досадно, что за него порой выдают любой мало-мальски подходящий арахис.

- Действительно грустно, - протянул Александр, на которого обрушились диковинные сведения, - и вы хотите сказать, что освещаете всё это в работе?