Через год в это же время

Минни расправила крылья и приземлилась в «Раконтре». Она была здесь уже шесть месяцев, и она ненавидела это место. Здесь работала огромная команда, и каждый из самых мелких поваров имел острые локти и еще более острый язык. Минни работала по очереди под началом разных специалистов. В этом месяце ее поставили к шеф-кондитеру, и он оказался хуже всех. С самого первого дня Роб был настроен против Минни. В меню имелось блюдо, которое подавали с шафрановым сливочным соусом. И как-то Минни упомянула, что «У Виктора» они готовили похожее блюдо, но выжимали в соус лайм, а не лимон. Роб унизил ее на глазах у всех, поинтересовавшись, не желает ли она переписать все меню, составленное шеф-поваром, имеющим звезду Мишлена? И Минни научилась придерживать при себе мысли о разных рецептах.

Изначально она хотела проработать здесь хотя бы год, стараться изо всех сил и продвинуться от младшего помощника повара выше. Этот ресторан выглядел бы отлично в ее резюме, если бы она ушла с хорошими рекомендациями. Но работа здесь была тяжелой, изнурительной, и Минни даже не чувствовала, что чему-то научилась.

Сегодня, в канун Нового года, ресторан был заполнен до отказа. Минни не хотелось работать этим вечером, но ей пришлось выходить всю неделю без перерыва. Она пропустила Рождество с родными и трудилась пятнадцать часов; ее тело ныло от усталости. И всю эту неделю она выполняла однообразную работу: заполняла кремом с бренди миниатюрные рождественские пудинги. Их подавали как миньярдизы, или птифуры, после десерта. В пудинге размером с грецкий орех нужно было осторожно проколоть дырочку, а потом заполнить кремом так, чтобы не видно было ни капли начинки.

– Нет!

– Снова!

– Неправильно!

– Неряшливо!

– Минни, ты просто позор для шеф-кондитера! Где ты вообще училась печь? У Греггса?

Роб кричал на нее весь день. Она отлично заполняла пудинги и знала это. Он заставлял ее делать все снова и снова, потому что имел на это право. Она только что закончила очередные два десятка, когда он навис над ней, рассмотрел один – и швырнул на пол всю партию:

– Крем теплый. Ты положила его слишком много, он вытечет!

Роб резко наклонился к Минни, и его лицо оказалось в нескольких дюймах от ее лица. Его серая кожа и дурной запах изо рта вызвали у нее тошноту. Под глазами у Роба висели мешки, и от этого казалось, что его лицо тает.

– Ты сама хотя бы раз пробовала то, что готовишь, или фигуру бережешь?

Минни постаралась никак не реагировать. Несколько других младших помощников сочувственно посматривали на нее. Все знали, что Роб заходит слишком далеко. В первую неделю ее работы здесь несколько человек отправились вместе выпить после смены. Роб, после лишней бутылки пива, попытался приставать к Минни. Она пресекла это как можно более вежливо, но Роб был не из тех, кто принимает отказы. Он вел себя так, словно любая женщина, работающая в его кухне, была просто ингредиентом выпечки и он мог ею попользоваться, когда считал нужным.

– Если и наберешь несколько фунтов, это не моя проблема, Минни, – шипел Роб. – А если ты собираешься перекладывать крема, как какой-нибудь любитель, тебе лучше пробовать каждое изделие, прежде чем оно уйдет отсюда.

Минни и пробовала; лишнего крема нигде не было. Она убрала все и взяла новый кондитерский мешок. Если она сможет выдержать еще одну неделю, то перейдет к другому шеф-повару, и тогда, возможно, жизнь в ресторане станет легче.

– Не позволяй ему так на тебя наседать! – прошептала Данна, проходя мимо и на ходу сжимая локоть Минни.

Данна работала на рыбных блюдах и практически никогда не общалась с Минни. Она была норвежкой, такой же равнодушной и амбициозной, как все они. И если она проявила сочувствие, значит дело выглядело совсем плохо.

В десять вечера Минни как раз приготовила два миниатюрных пудинга для пятнадцатого стола. Роб сопел ей в шею, когда она добавляла последние украшения – тонкую веточку остролиста и щепотку съедобной золотой пудры. Роб уставился на них и что-то промычал. Даже он не смог найти никаких дефектов, и к тому же все сейчас были слишком заняты, чтобы изобретать проблемы.

– Подавайте! – крикнул он официанту по другую сторону окна.

Минни уже почти все закончила, сегодня она работала до часу ночи. Ей нужно было принять душ, ей нужно было выспаться, ей нужно было не видеть больше ни одного из этих проклятых рождественских пудингов.

Она начала приводить в порядок свое рабочее место, протирая поверхность стола и собирая то, что нужно было отправить в мойку, и тут услышала пронзительный вопль Роба:

– Минни, ты отослала пудинг на пятнадцатый стол?

Роб несся к ней через кухню, выставив перед собой сжатую в кулак руку.

– Да… – сразу занервничав, ответила Минни.

Он разжал пальцы и показал остатки пудинга, лежавшие на его ладони. Внутри был крошечный разжеванный кусочек полиэтиленовой пленки.

– Его прислали обратно. Пластик в твоем креме! – Теперь Роб говорил медленно, подчеркивая каждый слог.