Через год в это же время

Минни посмотрела на его ладонь и побледнела. Это было похоже на пленку от кондитерского шприца, которым она пользовалась. Как пленка вообще могла оторваться и попасть в начинку? Потом Минни вспомнила, что взяла новый кондитерский мешок и отрезала его кончик, чтобы выжимать крем. Но разве она не делала это внимательно?

На лице Роба появилась ухмылка, он помахал кусочком пленки перед лицом Минни.

– Я только и ждал повода тебя уволить, – тихо произнес он, прикусывая нижнюю губу кривым передним зубом.

На мгновение Минни онемела. Если ее уволят, она не получит рекомендаций, а значит, ее мучения были напрасными. Но тут все, что когда-либо говорил ей Роб, вспыхнуло в ее памяти, и онемение прошло, Минни разъярилась.

Мысленно она схватила со стола кондитерский мешок и изо всех сил выдавила из него крем прямо в лицо Робу. Крем был отличной консистенции и сразу покрыл бы и лицо, и волосы Роба. Он бы замер от изумления или взбесился. А все в кухне тут же повернулись бы, чтобы посмотреть, что происходит; и кое-кто из самых храбрых мог одобрительно закричать.

– Давай, Минни! – подбодрила бы ее Данна.

Сердце Минни заколотилось. Она бы еще могла схватить пучок листьев остролиста и водрузить их на голову Роба в качестве украшения.

– И не забыть бы золотую пудру, – сказала бы она, хватая горсть позолоты и посыпая ею вымазанное кремом лицо. – Подавайте! – крикнула бы она после этого.

И она бы услышала смех вокруг, люди зажимали бы рты… Она стала бы героиней! Робу пришлось бы вытирать крем с глаз, его серая кожа стала бы кирпично-красной, рот разинулся бы от потрясения…

Минни могла бы снять колпак и выйти из кухни, высоко подняв голову, и вокруг бы звучала песня Ареты Франклин «Respect», и все провожали бы ее взглядами…

Но на деле не было никакой песни, ни фонтана крема. Минни не осмелилась это сделать. Она просто взяла свой фартук и вышла из кухни, держа колпак в руке. Никто не смотрел ей вслед, кухонное море сомкнулось за ней, как вода заполняет пространство, по которому проплыла маленькая рыбка.

Шестое января 2020 года

– Похоже на то, что Лейла здорово постаралась ради этого, – заявил Грег.

Грег и Минни завтракали в квартире Грега в Ислингтоне. После обеда у родителей Минни поехала к нему и осталась у него на ночь. Почти все выходные он был занят заголовком для статьи о рыбной ловле в открытом море, это звучало так: «Вторжение в воды лососей. Этот промысел нужно прекратить». Минни иногда гадала, не придумывает ли он сначала заголовок, а потом соображает, что именно под него поместить. Она не знала, сердится ли он до сих пор из-за кануна Нового года, но, когда она появилась на его пороге, он обнял ее, в чем она как раз и нуждалась.

Грег не стал ее расспрашивать, почему она была расстроена накануне, так как ему трудно было заснуть после эмоциональных всплесков других людей. Поэтому они сразу отправились в постель, и уже теперь, за завтраком, Минни объяснила ему горестную ситуацию, в которой очутился ее бизнес.

– Лейла ничего неправильного не делала, – возразила Минни, сидя на барном стуле у узкой кухонной стойки Грега и расчесывая волосы после душа. – Мы и продержались-то так долго лишь благодаря ей.

– Не согласен. Ты отвечаешь за кухню – и у тебя все в порядке. Она в ответе за финансовую часть – и это она потерпела неудачу. – Грег потянулся к Минни и забрал у нее расческу. – Пожалуйста, не надо это делать в кухне. Я потом везде нахожу твои волосы.

Минни покачала головой. И почувствовала, как между ее бровями прорезалась вертикальная морщинка.

– Ты не слишком помогаешь, Грег. Лейла тут ни при чем. Мы работали хорошо, нас просто удушили выплатами по займу.

– Не очень хорошо, если в последнюю минуту ты ищешь, где бы одолжить машину.

– Да, и так приятно знать, что я могу положиться на тебя в крайнем случае.

– Все вокруг – сплошной крайний случай, Минни. Жизнь сама по себе крайний случай. Ты знаешь, сколько рыбы осталось в море? Это черт знает какой крайний случай! Мы стараемся прекратить разговоры о том, что «в море полно рыбы», потому что на самом деле это не так.

Грег снял очки и достал из ящика кухонного буфета салфетку, чтобы протереть их. Минни сидела, наблюдая за ним. Накануне вечером увидеть Грега было так приятно, это успокаивало, можно было устроиться в его знакомой постели, прижаться к его знакомому телу, ощутить его знакомый запах… Но этим утром в Греге не было ничего утешающего или знакомого; он казался чужим и непонятным. Когда он протирал очки, Минни вдруг осознала, что он почти не смотрит на нее, что он избегал ее взгляда за завтраком, а сейчас слишком уж внимательно изучает стекла очков. Минни посмотрела на него в упор, желая, чтобы он повернулся и действительно ее увидел.