Через мост и дальше

Я сидел в центре моста и думал обо всем этом. Голова моя уже почти опустилась на руки – со стороны стало окончательно похоже на то, что я молюсь. Надо мной с криком пролетела стая чаек, я вздрогнул, и понял, что очень замерз. Я поднялся, потер ладони друг о друга и быстро, почти бегом, пошел прямо. Мне стало казаться, что статуи перестали быть экстатическими и восторженными – напротив, сейчас они смотрели на меня с укором в своих каменных глазах, я ощущал исходившее от них презрение, поэтому старался идти как можно быстрее, но не сорваться на бег, чтобы не показать, что я их боюсь. Я выскочил с моста не на той стороне реки, на которой я жил, поэтому возвращаться мне пришлось по другому мосту – по нему ездили машины и на нем не было ни единой скульптуры. По тому я больше никогда не ходил, ни единого раза. Не знаю, почему. Возможно, потому что дата назначенного мною свидания была на следующий день после моего бегства. Возможно, потому что я перестал видеть в этом мосте магию и успокоение, и стал испытывать перед ним страх. Не знаю. Знаю только то, что с тех пор я ни разу на него не ступил. С тех пор он мне только снился.

Во снах я всегда был на нем один. Кроме скульптур, конечно. Они как раз никуда не делись. Я почти никогда не проходил его полностью – уж явно не так, как в моих ночных прогулках. Иногда я доходил до каменного рыцаря с блестящим мечом, иногда – до масштабной композиции с турком и пленными, но никогда не выходил через светлую башню в ту часть города, где я жил. Всегда возвращался и просыпался ровно в тот момент, когда подходил к черной башне. Такой сон снился мне очень долго и очень часто. В нем я расхаживал по мосту и ждал, когда она придет. Она никак не приходила, но я продолжал расхаживать широкими шагами, курить сигарету за сигаретой, смотреть на реку с разных сторон моста и задавать одни и те же вопросы всем статуя поочередно. Во сне они не казались мне страшными или грозными, наоборот, они скорее были такими же, как я – неуверенными в себе и слегка растерянными. Наверное, именно такими они, если задуматься, и были – вся их изначальная горделивость и осознание служения единой высшей цели потерялись в веках, наводнениях и разных музеях, остались только прежние величественные позы и миллионы людей, которые не обращают на них никакого внимания, проходя мимо. Я был таким же, только не из камня, на меня тоже никто не обращал ни малейшего внимания и иногда я принимал величественные позы, правда, чаще всего дома перед зеркалом. Я почти перестал выходить из дома в тот момент, когда этот сон снился мне наиболее часто. Мне было, конечно же, интересно, приехала ли она на этот мост, или нет, но я не стремился во что бы то ни стало найти ответ на этот вопрос. Скорее всего, нет, ведь у нее был мой адрес и, не найдя меня на мосту, она могла прийти ко мне домой. Наверное, я бы сделал именно так. Но скорее всего, я бы просто никуда не поехал. Наверное, именно поэтому я перестал ходить на мост. Но ждать я никогда, по-настоящему, не перестал – пусть признавался я себе в этом только во сне.

В какой-то момент этот сон перестал мне сниться. Я не знаю, почему так произошло, почему вообще начинают и перестают сниться сны? Он снился мне уже так долго, что я почти перестал его замечать. Но когда он закончился, я заметил, хотя сразу и не понял. Как будто что-то изменилось, что-то очень незаметное, но вместе с тем очень важное. Я даже пытался его вернуть, специально думал о мосте перед тем, как закрыть глаза ночью, но сон не возвращался. Потом я просто свыкся с тем, что его нет, как делал много раз в своей жизни, и, наверное, забыл о нем. Во всяком случае, перестал о нем вспоминать.

Незадолго до того, как она приехала в первый раз, сон вернулся. Я увидел его так неожиданно, словно случайно встретил на улице человека, которого очень давно не видел – толком даже и не понял, что произошло. Я снова оказался на мосту, среди всех этих скульптур, казалось, что они рады меня видеть, но стесняются это показать. Он снился мне еще несколько ночей, но впервые за все это время, не начинался заново, а продолжался. Впервые за все это время я смог выйти с моста, а через несколько ночей увидел его со стороны, как будто я парил над рекой – он разрушался и уходил под воду вместе со всеми его статуями. Они вскидывали руки в отчаянной попытке за что-то зацепиться, поднимали страдающие лица к небу, но постепенно, друг за другом, уходили под воду. После того, как все они утонули, остался только каменный рыцарь, который стерег реку. Река тоже осталась на месте – видимо, он хорошо справлялся со своей работой.

Через неделю после того, как я рассказал ей историю своего детства, я спросил у нее, приезжала ли она в тот раз, когда я её позвал. Мы с ней шли по набережной в противоположную от моста сторону, была удивительно приятная погода, располагающая к подобным прогулкам. Даже чайки кричали чуть менее противно, чем обычно. Она посмотрела на реку, потом очень серьезно посмотрела на меня и сказала:

– Конечно, нет. А ты думал, что я приеду?