Через пять рук, шестому на поруки (СИ)

Прошло от силы четыре часа с тех пор, как семейство отправилось отдыхать. Четыре часа… А я уже успел испугаться, удивиться и остаться снова в гордом одиночестве, которое какое-то и не гордое на вкус, и вообще не сладкое.

Весело, ничего не скажешь.

*

Зачем же он оставил меня?

Делаю глоток обжигающего какао, которое мне принес домовик, и снова вожу пальцем по колдографии мужчины в журнале. «Любовь всегда движет мной, и это движение — залог моего успеха!» — гласит яркий заголовок рядом с ухмыляющимся лицом.

Ох уж эти актеришки, все смазливые, как на подбор.

Зачем же он оставил меня?

Делаю очередной глоток, и во рту оседает горечь. Надо ложиться спать. Будь я в Малфой-мэноре, уже давно лежал бы в кровати, а моей главной проблемой было бы: «Написать завтра письмо Глории или стоит только через неделю?».

Да, за мной тут никто не следит, никому я тут не нужен, и даже домовик сделал какао не так, как я люблю. Но вот еще глоток, и я морщусь от этой гадости на языке.

Зачем же он оставил меня?

Время уже за полночь, а взгляд снова останавливается на вычурных строчках про любовь, движение и успех. А что движет мной? И где мой успех?

Зачем же он оставил меня? Вопрос как-то сам собой все время всплывает между мыслей.

Я подношу кружку к губам и еле слышно, почти неосознанно шепчу: «Зачем же…», прежде чем сделать глоток и тут же поперхнуться. Пока я откашливаюсь, одной рукой стуча по груди, другая рука с какао трясется, и смачные капли падают прямо на журнальные строчки. Вот уже измазались и любовь, и успех, и…

— Ребенок, — я даже кашлять перестаю, когда возникший словно ниоткуда мистер Поттер так обращается ко мне. Ребенок?.. А?! — Тебе спать пора.

А вот и забота, по которой я так скучал.

— Когда захочу спать, тогда и пойду, — огрызаюсь я. Кашель, журнал и какао сразу же забыты. — И я не ребенок…

Мои слова обрываются со смешком, чужим и неприятным смешком. Мишель.

— Не стоит так грубить человеку, в чьем доме живешь, — Мишель подходит ближе, и я вижу его дурацкую улыбку, абсолютно неестественную. Пластмасса. — Особенно если этот человек — мистер Поттер.

На последних словах Мишель улыбается упомянутому и садится рядом со мной на диван. Пока он длинными пальцами расстегивает легкую мантию, его взгляд пробегает по заляпанному журналу, и он насмешливо смотрит мне в глаза. Да, я знаю, журнал слегка женсковат, но…

— Скорпиус, иди, нам надо пообщаться по работе, — мистер Поттер присаживается по другую от меня сторону.

«Быть может, это вам пойти в другую комнату, а? Почему именно гостиная, а?» Конечно же, я этого не спрашиваю, но несправедливость обижает меня.

Поворачиваюсь к нему, и вопрос «Зачем же вы оставили меня?» посылаю ему мысленно, но он этот сигнал явно не получает. Он все еще отстранен, и единственное дело, которое ему до меня есть — это чтобы я поскорее ушел.

Ладно, пусть так. Я поднимаюсь с дивана и без лишних слов удаляюсь с какао и журналом. Правда, не совсем удаляюсь, потому что ухом я тут же припадаю к двери.

— Зачем вы оставили его? — и это попадание, прямое попадание в мои мысли. — Чтобы позлить Джеймса?

— Ну, я не имею права выпускать его из страны без разрешения отца, — тишина и обоюдное мерзкое хихиканье. — Просто с Джеймсом ему не безопасно.

— А с Вами безопасно? — в словах сквозит ирония. — Серьезно? — фирменный смешок от Мишеля, и уже более грозно от мистера Поттера:

— Однако, тоже спорно, — пауза, и я слышу треск разожженного камина.

— Этот ответ меня задевает, — тут уже Мишель становится серьезным, хотя я не понимаю, чем эта фраза могла его задеть.

— Что там с письмами? — попытка уйти от темы, и Мишель, вероятно, тоже понимая это, отвечает через силу и только через какое-то время:

— На вашем рабочем столе, — огрызается точно также, как и я незадолго до этого, — но вот это я взял, как Вы и просили.

— Хм… — многообещающее от мистера Поттера. — Хмм…

Да что там?!

— Что там? — Мишель просто читает мои мысли!

— Ничего конкретного, — пауза, — Драко всегда Драко, — раздраженно — он явно не в духе.

— Есть смысл дальше перехватывать его письма?

— Конечно, — и мне кажется, что он улыбается, правда, так же пластмассово, как и Мишель. Я почему-то уверен, что мистер Поттер давно заразился этой улыбкой от него. Или наоборот?

— Будете передавать их лично в руки Скорпиуса? — гнусный смешок с затаенной обидой. — Прямо личная сова Скорпиуса Малфоя.

— Придержи язык, — спокойно, как перед отборной бранью. Сейчас будет что-то этакое:

— Ты же слышал, как он со мной разговаривает. Он не заслужил это письмо, и я не думаю, что заслужит последующие.

Ох, как я зол. Ох, как же сильно я зол! Ох, как же невероятно сильно я зол! Мои кулаки сжимаются, и я не могу больше тут находиться. Либо ворваться туда и вырвать зубами письмо от отца, либо отнести кружку на кухню и подняться к себе, а потом, когда Мишель уйдет, попросить письмо, ведь его адресатом являюсь я. И как-то второй вариант кажется сейчас логичнее.

*

Я сам не понимаю, от чего просыпаюсь, но просыпаюсь так резко, будто до этого был под водой, и вот неожиданно — долгожданный и порывистый глоток воздуха.