Через пять рук, шестому на поруки (СИ)

— Да тут я, — хочется огрызнуться, а выходит только замолкнуть, так как здесь не мистер Поттер, точнее, не только он, но еще и двое незнакомых мне людей.

— Это Дэвид Макферсон и его сын Нэйтан, — мистер Поттер не оборачивается и бросает взгляд на меня через отражение в зеркале.

— Привет, Скорпи, — мужчина, как я понимаю, мистер Макферсон, наклоняется ко мне, как только я спускаюсь с последних ступенек. У этого человека добрый взгляд и хорошая улыбка, а еще у него действительно нос, как говорят, «картошкой». Только вот мне совсем не нравится, что он обращается ко мне, как пятилетнему малышу, еще и сокращает мое имя, что я так ненавижу, и как практически всегда делает Джеймс.

— Здравствуйте, — стараюсь сказать серьезно, чтобы мистер Макферсон понял наконец, что я не маленький.

— Дэвид, ты совершил ошибку, — мистер Поттер тихо смеется, проводя рукой по волосам и все также не отрываясь от зеркала.

— Какую? — мистер Макферсон оборачивается к нему, по инерции, вероятно, улыбаясь, но в тоже время я вижу, что он в некотором замешательстве.

— Скорпиус не любит, когда его принимают за малыша, — он смеется громче и после договаривает, — хотя он малыш и есть, — я наблюдаю в зеркале, как он наклоняет голову, но уже не вижу, что он сейчас поправляет. А когда он поворачивается, то кивает на меня и шутливо так: — Ну вот, смотри, как надулся!

И молчащий до сих пор Нэйтан, и мистер Макферсон принимаются смотреть на меня, а я стараюсь выглядеть так, будто и не надулся вовсе. И вообще мне все равно, хотя в груди все клокочет от злости на мистера Извращенца.

Оказывается, он тоже легко выставляет других дураками, когда ему хочется, совсем как Джеймс.

— Действительно! — восклицает мистер Макферсон и хохочет, а когда перестает, то выпрямляется и напыщенно, торжественно говорит: — Прощу прощения. И вечер добрый, мистер… — поворачивается к мистеру Поттеру, задавая немой вопрос о моей фамилии.

— Малфой он, — мистер Извращенец улыбается мне, и я обращаю внимание на то, как нетипично он выглядит.

Облаченный не в строгий костюм и не в обычную аврорскую форму, он потрясает. Казалась бы, на нем надета ничем не примечательная рубашка лилового цвета, но как же хорошо она смотрится на мистере Поттере! Как она будто даже молодит его, делает легче, проще и… доступнее. Он не стал застегивать верхние пуговицы, а сейчас и вовсе занят тем, что закатывает рукава. А еще он заправил рубашку в джинсы, да-да, на нем черные джинсы и ремень, солидный ремень, впрочем, как и ботинки — эти штрихи для него естественны, и полностью соответствуют его имиджу. Как бы я удивился, если бы он надел кеды и нацепил металлическую цепочку — честное слово, я бы смеялся до слез. Но нет, он совсем не переборщил, и сделал всё так, как надо, чтобы выглядеть круто. Черт.

Куда он надумал идти в этом? И если раньше я бы не мог сказать, что он женат и с детьми, то теперь скажи он это, я бы даже не поверил. И уверен, что я не один такой.

А на Мистере Макферсоне брюки от строгого костюма и тоже рубашка, правда, классического белого цвета. Он не стал закатывать рукава, как мистер Извращенец, но тоже не застегнул верхние пуговицы.

— Скорпиус, — мистер Поттер улыбается и делает шаг ко мне, он в чудовищно хорошем расположении духа, и это нервирует меня. Отличный вид, чудное настроение, вечер… Который, я боюсь, он и проведет с мистером Макферсоном, но только сначала, не до конца. — Мы с моим коллегой — кидает взгляд на «коллегу» — вынуждены поработать в ночь. — Он тяжело вздыхает, а у меня руки чешутся его ударить за обман. Я знаю, что он врет, и он смотрит на меня таким веселым взглядом, зная, что я знаю, и не стесняясь лжи! — И я специально для тебя попросил привести Нэйтана, чтобы ты тут не заскучал, — и он обнимает этого мальчишку за плечи твердой рукой. — Поболтайте там о «Judas Priest» или «Iron Maiden»… — он смотрит на меня и понимает, что мне эти названия ни о чем не говорят, поэтому продолжает, с надеждой заглядывая в глаза, — «SOAD», «Deftones»? Да от кого вы сейчас фанатеете?

Я молчу и дышу, и мне кажется, что это дыхание, которое можно уже назвать яростным сопением, выдает меня с головой.

— Если судить по Нэйтану, то от каких-то певичек, поющих колыбельные, — мистер Дэвид Макферсон хмыкает и выражение лица у него — а-ля «молодых уже не спасти».

— Беда, — мистер Поттер перестает обнимать Нэйтана и подходит к зеркалу, где с улыбочкой поправляет рубашку, хотя и поправлять-то нечего.

— Ладно, идем, — мистер Макферсон приближается к Извращенцу и бьет его по плечу, несильно, — а то опоздаем, а это некультурно, — и подмигивает ему в зеркало, а еще, словно только вспомнив, он хмурится и спрашивает: — А Мишель будет?

— Нет, — мистер Поттер смотрит — снова через зеркало — на него, да так хитро, и при этом посмеивается. — Он уже не в Англии, но должен вернуться на днях.

Прежде чем отлипнуть от зеркала, мистер Поттер проводит тыльной стороной руки по щеке, видно, проверяет на гладкость.

— А жаль! — мистер Макферсон невесело посмеивается, и они идут к двери.