Через пламя и ночь

Тот день на болотах, будто растянувшийся на целый год, давно закончился. Она не уследила за братом. Илар не смог его найти. Но Варде дал ей надежду, а она не побоялась нырнуть в топь и вернулась оттуда с козлом. Смородник довёл их до Озёрья живыми и целыми. И Мавна сделала всё, что могла: теперь остаётся ждать и надеяться. Теперь она будет молиться Покровителям о том, чтобы у Царжи всё получилось. Не о том, как добраться сюда живыми. Не о том, чтобы болотный царь её выпустил. Не о том, чтобы не утонуть в болоте. Не о том, чтобы Илар нашёл Раско. Теперь – только о силах Царжи.

Глаза раскрылись шире. Мавна только сейчас по-настоящему рассмотрела Чумную слободу: площадь с церквушкой, улочки и дворы, гуляющих людей и торг за другом конце площади, а чуть дальше – танцующих вокруг жаровни людей. Услышала смех и музыку, разговоры сразу на двух языках. В кожу впитывался ночной ветер, её всю наполняли запахи, цвета, звуки – будто весь год она была запечатанным сосудом, который наконец-то решили наполнить. В груди что-то скреблось, но не тоскливо, как обычно, а приятно. С удивлением Мавна поняла, что снова испытывает радость – слабую, бледную, омрачённую множеством горьких вещей, но всё-таки радость.

Она прошла ещё немного, и на мостовой увидела Смородника. Он сидел прямо на камнях, скрестив ноги, и задумчиво смотрел куда-то в сторону костра, покачивая в ладонях кружку с чем-то дымящимся. Мавна постояла немного, разглядывая его: серая с красной вышивкой рубаха, латаная-перелатаная после драки с упырями, длинные чёрные волосы с косицами у висков, резковатое лицо с крупным носом, багровый ожог и след укуса на шее – сейчас он сидел так, что не было видно глаз и бровь со следами искры, и казался просто уставшим молодым райхи, который не дошёл до праздника у жаровни.

Мавна украдкой улыбнулась. Не будь он таким ворчливым и скорым на расправу, показался бы ей даже неплохим парнем. Она подошла и села рядом, обернув подол платья вокруг ног.

– Ну что Царжа? – Смородник повернулся, сверкнув наполовину белым глазом.

– Оставила Раско у себя. Приду через пару дней. Тогда видно будет.

Мавна поджала губы. Дошла бы она до Озёрья одна? Конечно нет, даже не узнала бы дорогу – да и упыри сожрали бы раньше, чем она приняла мысль, что её брат может быть заколдованным козлом. Пусть никто не спешил извиняться перед ней за летящие стрелы и обидные слова, но что мешает ей испытывать благодарность, не прося ничего взамен?

Ветер взметнул её волосы, с которых снова сполз платок. Больше не колеблясь, она сжала Смородника в крепких объятиях – но так, чтобы не сделать больно.

– Спасибо тебе, – шепнула она и, осмелев окончательно, поцеловала его в щёку. – За дорогу и помощь. Ты ведь не обязан был.

Смородник ошарашенно посмотрел на неё и, привычно нахмурившись, поднялся на ноги, собираясь уйти.

– Только попробуй, – буркнула Мавна, краснея. – Не смей уходить. Или ты считаешь, что можно привезти девушку в незнакомый город и оставить одну среди чужих людей? Ты так не поступишь.

Передёрнув плечами, Смородник неохотно сел обратно.

– Не поступлю.

Мавна спрятала улыбку, сделав вид, что поправляет платок под шеей.

Они посидели молча, глядя в одну сторону. Мавна с удовольствием подставляла лицо ветру и слушала далёкую музыку. Тени пляшущих у костра причудливо падали на мостовую, вытянутые и чёрные, изгибались и сливались, чтобы снова разъединиться.

– Почему ты не пойдёшь к ним? – спросила она.

– Не люблю танцевать.

– Я не про танцы. Просто. К ним. Вместо этого мерзкого Боярышника. Он же тебя ненавидит. Неужели хочется унижаться и бегать за ним?

Смородник кашлянул и глотнул из кружки. Спохватившись, нашарил что-то на камнях и протянул точно такую же Мавне. Мавна удивилась, но с благодарностью приняла напиток.

– Я же отрёкся от райхи, – тихо произнёс Смородник, глядя на свои ноги. – В тот момент, когда решил остаться у чародеев и разбудить искру.

– Но чародеи всё равно не считают тебя своим. Так может, ну их?

Смородник скривил губы, снова делая глоток из кружки. Пахло чем-то знакомым, и Мавна вспомнила: у Ражда варили что-то похожее.

– Не могу. Я чародей, и моя искра уже никуда не денется. Мне нужно знать, что Матушка меня прощает. А райхи точно не примут после всего. Они не любят искру. И особенно тех, у кого она видна на лице.

Мавна будто случайно подвинулась так, чтобы прикасаться плечом к плечу Смородника. Ей не хватало объятий – и с Иларом, и с Купавой они каждый день держались за руки, обнимались, дотрагивались друг до друга, и только теперь она поняла, как холодно и пусто ей было всё время в пути из дома до Озёрья. Жаль, что оба её попутчика оказались такими закрытыми. А может, и к лучшему…

– Мне кажется, ты слишком много думаешь, – тихо сказала она. – Попробуй поговорить. Наверняка здесь можно было бы остаться. Кровь-то никуда не денешь, она сильнее искры. Вот я всегда буду девчонкой из Сонных Топей. С туманом и ручьевой водой в венах. И никакая искра это не убьёт, даже если я по нелепой случайности стану чародейкой.