Через пламя и ночь

– Помоги им, – не выдержала Малина и окликнула Боярышника. – Сейчас перелезут ведь.

Со стены сыпались стрелы и звучали выкрики дозорных. Боярышник равнодушно наблюдал, привычным движением поглаживая бороду.

– Сами виноваты. Я предпочту поберечь силы для ночи. Вдруг снова нас возьмут в кольцо.

После ночного сражения он чуть раздвинул костры, и стоянка стала пошире. Илар надеялся, что однажды они смогут расширить круг настолько, что он сомкнётся с городскими воротами – тогда Купава могла бы скрыться в Озёрье, а сам он пошёл бы к дозорным, делать то, что у него получается лучше всего после выпечки хлеба – высматривать, стрелять и убивать. Не соревноваться с чародеями и не смешить их бесплодными попытками направить искру в нужную цель.

Малина и Вайда сами зажгли искрой свои стрелы и убили тех упырей, кто уже забрался на городскую стену. Поднялся страшный вой, несколько нежаков кинулись в сторону чародейской стоянки, но и тут их настигли горящие стрелы. Илар хмуро думал: сколько это будет продолжаться? Целыми днями и ночами придётся вот так отбиваться друг от друга, без конца и без края?..

– Мы поедем охотиться, – крикнул светловолосый чародей из отряда Бражника, Лунь. Он седлал коня, и рядом с ним ещё несколько чародеев готовились выезжать. Илар помешивал варево и мрачно наблюдал за ними.

– Ну и дураки, – ответил им Хмель. – По одному вас будет проще сожрать, чем всех вместе за кострами.

– А ты сиди тут, в тепле, и не жалуйся, что вокруг слишком много нежаков. Пока ты задницу греешь, мы пару десятков перебьём, – фыркнула на него Крапива, которая всюду следовала за Лунем. – Дерябу и за кострами сожрали.

– Эй, Бражник! – Хмель свистнул. – Твои там чудят. Собрались выезжать к упырям. Ты бы приглядел за ними, что ли.

Бражник вышел из шатра, сонно щурясь и почёсываясь. Посмотрел, куда указывал Хмель, и махнул рукой.

– Ай, да и в добрый путь. Не маленькие, чтоб я с ними мамкался. Перед Неясытью будут отчитываться, если помрут.

Он хрипло захохотал. Боярышник недовольно скривился, глядя на него.

– Ты настолько не дорожишь своим отрядом? У Неясыти в ратнице много непристроенных выученных чародеев?

Бражник перестал смеяться и пригрозил Боярышнику кривым пальцем.

– Ты бы помолчал. В моём отряде много лет не было ни смертей, ни изгнаний, ни новобранцев. А у тебя что творится? Так что мои поумнее твоих. Потому что я позволяю им делать то, что они сами решат. Ты бы поучился у старших.

Илар втянул голову в плечи, чтоб лишний раз на него не смотрели, а то припомнят убийство Лыка. Не стоит ему нервировать чародеев, которые и так лаются, как собаки, с рассвета.

– Ты сиди молчи, – предостерегла его Купава. – Пускай сами разбираются. И лезть не смей за огни. Если тебя упыри не убьют, то это сделаю я.

Она так грозно сверкнула глазами, что Илар понял: не шутит. Он усмехнулся.

– Ножик под рёбра воткнёшь? Или в котле с похлёбкой утопишь?

– Дошутишься! Задушу.

Купава пихнула его острым локтем в живот – достаточно ощутимо.

Ветер снова подул с полей, принося неприятный запах гари, смешанный с землёй, болотной прелью и вонью от мёртвых упырей. Когда Илар попробовал похлёбку, ему показалось, что от еды теперь тоже воняет затхлым илом и мертвечиной.

Лунь, Крапива и несколько других чародеев с гиканьем ускакали в поля, рассыпая во все стороны горсти искр. По полям покатились алые шары, вновь завизжали упыри, но Илар настолько привык к этим звукам, что они больше не пугали, только будто царапали уши назойливыми иглами. Он прижал к себе Купаву и окликнул остальных, чтобы шли к котлам.

Ближе к вечеру опустившийся туман вдруг окрасился густо-малиновым. Зазвучал рог – протяжно, хрипло, и чародеи вскинули головы.

Со стороны ельника к ним приблизился новый отряд или даже два – Илар не сосчитал. Новые чародеи несли огненные стяги, у каждого всадника череп на седле мигал горящими глазницами. Илар не видел в Кленовом Валу никого из них, но Бражник с Боярышником встали поприветствовать отрядного главу.

– Иволга, и ты с нами решила? – с довольной ухмылкой Бражник подал руку, помогая главе спешиться. Иволга – высокая крепкая чародейка с золотистыми волосами, заплетёнными в две тугие косы, – сделала вид, что не заметила его ладонь, и спрыгнула на землю размашистым движением.

– Решила. – Она сдунула с лица тонкую прядь волос и с прищуром осмотрелась. – Подумала, что вас тут сейчас всех сожрут. Да и поглазеть любопытно.

Чародеи Иволги тоже спешивались, здоровались с отрядами Бражника и с Боярышником, вежливо кивали Илару с Купавой. А когда обе чародейские стоянки соединились и разожгли общие огни, поля вокруг Озёрья взорвались воплями, и прямо через костры со всех сторон хлынули упыри.

* * *

К ночи воздух над слободой сгустился, стал горьким и рыжеватым от дыма. Мавна плотнее закрыла окно: не хватало ещё, чтоб Раско надышался и начал кашлять во сне.

Они лежали вместе, как когда-то давно дома: Раско любил приходить к Мавне под бок и болтать, пока глаза не закроются сами собой. Сейчас он молчал – вымотался за день и тихо сопел, отвернувшись к стене.