Через пропасть в два прыжка

— Ну, хочешь, пойдем спросим, — убеждал его «жлоб». — Вон представитель мерии… Он тебе скажет то, что и я.

— Моя этого не есть понимайт… Это конкретный адрес помощи. Я буду звонить ваш парламент. Это медикамент, который доставить конкретный больница. Когда есть приезжайт именно из этот учреждение, я буду сдавать все под роспись и печать.

Его непреклонность, похоже, раздражала напористого распорядителя, тот часто поплевывал, курил и размахивал руками. Вскоре он отошел от «мерседеса», так ни о чем и не договорившись, прошел на огороженную территорию, бросил на ходу какую-то фразу «самому главному начальнику» — тот недоуменно пожал плечами. После этого молодой человек приблизился к группке хорошо одетых мужчин, стоявших у приготовленного к перегрузке лекарств грузовичка, крытого брезентом, и долго беседовал.

Вашко со своего места внимательно следил за происходящим. До него даже долетали кое-какие фразы: «Вот проклятый шваб!», «Дать ему раза… Не смотри, что иностранец!», «Тоже мне, цивилизация…».

А смуглый, похожий на кавказца мужчина в черном кожаном пальто и белом шарфе с сильным акцентом произнес: «Гавари с ним о цене… Доллары этому ослу тоже не лишние… Берем всю партию, что есть… мне все равно — презервативы или шприцы».

Потом они перешли на шепот, и Вашко стало не слышно.

Ничего не подозревавший водитель с присущей немцам педантичностью и аккуратностью тем временем расположился у переднего колеса и, разложив на листе валявшегося поблизости картона инструмент, начал подкручивать какие-то гайки.

Вашковский жигуленок ему мешал, но он ничего не говорил.

— Что, камарад, мешает? Может, немного сдвинуть? — поинтересовался у него Вашко.

— Это есть можно, если не составит большого труд… — согласился немец.

Вашко кивнул и полез в кабину. Он отодвинул машину так, что происходившее во дворе стало лучше видно, но там, к сожалению, не происходило ничего нового. Все то же самое, что и вчера, и позавчера, и позапозавчера… А вот как будет развиваться история с непокладистым немцем, Вашко интересовало, и он решил, что, отследив эту историю до конца, он с максимальной точностью и уверенностью выйдет на то звено цепи, которое поможет вытянуть на свет всю криминальную цепочку. А уж если повезет, то и на ту «контору», о которой его информировали в анонимке. У него не было полной уверенности, что проследил он именно то, о чем сообщалось в письме, говорилось по телефону. Ну и что, если даже это окажется чем-то иным? А ничего особенного — в любом случае рано или поздно ему станет ясна вся картина происходящих здесь чудес. Рано или поздно…

ГЛАВА 13. САДОВО-КУРДИНСКАЯ УЛИЦА. МОСКВА

Во дворе «Планетария» стоял забытый всеми бетонный глобус звездного неба. Горожане уже давно не интересовались тайнами астрономии, куда больше их привлекали тайны земного бытия. Где взять денег, чтобы справиться с инфляцией и купить то немногое из продуктов, что обеспечило бы нормальную, сносную жизнь. Поэтому и прохожих здесь было мало.

По тропинке, проложенной у самого глобуса, шел мужчина. Свитер, брюки, ботинки — ничто не выделило бы его из толпы москвичей. Под мышкой у человека была небольшая, обвязанная шпагатом коробка. Насвистывая «Подмосковные вечера», он прошествовал в сторону Садового кольца. Прогуливавший небольшого с подпалинами шпица молодой парень мельком посмотрел на прохожего и опустился на корточки, завязывая ботинок. А потом медленно поплелся вместе с собакой в сторону зоопарка.

Стив Эпстайн переложил посылку под другую руку. По предъявленной еще в Вирджинии фотографии он узнал сотрудника посольства и, как было оговорено, подал знак. Ален Роуз-Брайн, завязывавший ботинок, подтвердил, что сигнал о прибытии Стива в Москву принят. И не больше того. Каждый пошел своей дорогой. Ален не боялся, что эта встреча будет замечена компетентными органами, так как прогуливался здесь часто — и в дождь, и в снег, и в ясную погоду.

А Стив, миновав «Планетарий», вышел на Садовое кольцо, дождался «букашки» — троллейбуса маршрута «Б» и поехал в сторону Зубовской площади. Там, припомнив дом, который часто в студенческие годы служил ему приютом, был местом студенческих сборищ и вечеринок, он вошел в подъезд и поднялся на третий этаж. На площадке всего две квартиры. Дом был стар и, похоже, за все эти годы в нем ничего не изменилось — так же пахло щами и кошками.

Дверь долго не открывали. Стив еще раз нажал на кнопку звонка. Послышались бодрые торопливые шаги, и на пороге выросла девушка лет двадцати — в джинсах, кроссовках и блузке, расшитой на украинский манер петухами.

— Скажите, — начал, смущаясь, Стив, — не живет ли здесь Майя Семеновна Скоробогатова?

— Скоробогатова… — с интересом воззрилась на него девушка. — А вы, собственно, кто?

Ответ у Стива на этот случай был подготовлен заранее:

— Дело, видите ли, в следующем… Я представляю благотворительный фонд милосердия и здоровья. Сейчас, как вы знаете, доставляется в Москву гуманитарная помощь… Так вот, мы ее развозим по адресам, если конечно они указаны…