Через розовые очки

— Да они номер мобильника меняют каждые две недели. Сейчас же все разговоры прослушиваются. Может, и нас сейчас прослушивают. Я ни за что не поручусь.

— Вот и хорошо. Не удивляйся, но мне надо встретиться с ними. Да, да, с твоими незванными гостями. Когда позвонят, скажешь им, что, мол, ты ничего не знаешь, ты только посредник. Имени моего не называй. С ними будет общаться сам Фридман. По телефону, разумеется. И пусть они тебе место назначат, где с ними можно будет встретиться.

Шурик смотрел на тетку в таким видом, словно она на его глазах теряла рассудок.

— Ну что ты глаза таращишь? Фридман хочет расплатиться. Тебе за комиссию тоже отстегнет.

— Где же ты эти деньги возьмешь, теть Лид? — печально спросил Шурик. — Или наследство получила?

Ах, не дурак был племянник, не дурак. И уже не жаром, а холодом обожгла Лидию мысль, что сейчас она, именно сейчас, все ставит на карту. Одна надежда, самому Шурику не с руки ее продавать. И вообще, если никому не верить, то и жить нельзя.

И все, хватит. На дворе звезды сияют, за хорошим разговором она совсем забыла о времени. Сейчас в домой, выспаться, а завтра чуть свет — на вокзал. Она едет к Фридману. И слабенькая, розовая, как сильно разведенная марганцовка, мелькнула в мозгах искорка–надежда, а может быть, там она встретит Дашу?

3

Июль выдался одуряюще жарким. Пришла великая сушь. Лес еще бодрился, в сберегших влагу низинках вызрела земляника, а поля, обычное зеленеющие об эту пору сытыми травами, даже косить не стали, зачем зря расходовать дорогой бензин? Над худосочной порослью высились палки прошлогоднего бурьяна, придавая полю нежилой, сентябрьский вид. А ромашки? Разве это ромашки? От цветка осталась одна желтая сердцевина, а лепестки словно ножницами остригли. Засуха!

Огороды тоже угрожали оставить людей без урожая, и трудолюбивые поселяне неутомимо качали воду насосами "Малыш" из многочисленных чистых ключей, бивших из каменистого бедра речного русла. Начальство соседствующего поселка хваталось за голову из‑за невиданного перерасхода электроэнергии, но установленные в избах счетчики наотрез отказывались фиксировать столь высокий расход. Помогали им в этом нехитрые приспособления с нежным названием "жучок". Фридман ставил их всей деревне с необычайной ловкостью.

В деревню направлялись отряды, чтобы застать ворьё врасплох, но весть о появлении наряда распространялась с головокружительной быстротой, и, когда стражи закона являлись в избы, все насосы и шланги были спрятаны, растратчики электроэнергии пили согретый на газу чай или вовсе отбыли в неизвестном направлении, повесив на дверь амбарный замок.

Солнце полыхает, как сбесившееся, ни травинка, ни листок не шелохнутся, небо белесое. Днем стаи ос, мух, какого‑то ядовитого гнуса, вечером, таким же душным и липким, спасу нет от комаров. И еще слухи о саранче и личинках какого‑то прожорливого страшного мотылька — по телевизору показывали. Тот же ящик сообщал о невиданных до сих пор катаклизмах, как‑то наводнениях, граде, ливнях и засухе. Венчик укропа обжирала невиданной красоты гусеница, на капусте прочно поселились белые бабочки, огурцы облепила белесая тля и даже в Дашиных письмах, что стопочкой лежали на подоконнике, обосновались двухвостки — мерзкие твари.

Каждую ночь на Фридмана накатывала аритмия и, держась за сердце, он с яростью клял себя за бестолково прожитую жизнь. Быть на старости лет изгоем и изгнанником — это ли не пытка? И вообще, устал он бояться. Сейчас в Москву ехать рано, жить все равно негде. Но как только он обретет права на свою квартиру и выдворит Петлицу, тут же… А может, и не тут же…

В это тревожное время в деревне по рукам начал ходить некий паскудный журнальчик. Привезли его с собой москвичи. В журнале речь шла не больше, не меньше, чем о конце света. И ведь убедительно написано!

Тема стара, как мир. Сколько стоит белый свет, столько и говорят о его конце. Но в этой статейке не фигурировали Конь Бледный и Звезда Полынь, там вообще не было никакой мистики, а если религия и была приплетена, то очень боком. Некая дама подавала материал бойко и доходчиво, как бы с научной точки зрения. К чести дамы. можно сказать, что в статейке было много ссылок на ученых и обилие знаков вопросов. Сама сомневалась, значит, но молчать не могла. Но особенно автор упирала на здравый смысл. И это у нее как раз получилось. Читаешь про все эти ужасы и думаешь, а почему нет? Очень даже вероятно. Некоторую надежду на то, что это все‑таки бред, внушали разночтения, помимо ссылок на научных авторов, дама ссылалась также на миф об Атлантиде, библейские тексты и Нострадамуса. Как только лекарь объявляет, что лечит все болезни с помощью силы, даруемой космосом, и пиявками, сразу понятно — шарлатан и обманщик. Потому что либо космос, либо пиявки. Эти две "субстанции" одновременно не работают. Либо наука, либо Нострадамус. Ты вправе верить в то или в это, но не одновременно!