Через тернии к звёздам

Папа вернулся в родительский дом в деревне, потому что кто-то должен был жить с родителями. Он долгое время работал школьным военруком и учителем ОБЖ.

Потом папа выучился на психолога на факультете усовершенствования учителей и начал дополнительно вести в школе уроки психологии.

А через какое-то время неожиданно для семьи папа решил, что хочет бросить работу в школе, и стал индивидуальным предпринимателем. Он работал очень много, без праздников и выходных, в любую погоду, начал больше зарабатывать, но почти не бывал дома.

Помню, когда я была подростком, папа приезжал после тяжелых рейсов и привозил домой много разных фруктов и вкусностей. До этого наша семья во многом себя ограничивала.

В моей памяти много забавных случаев, связанных с папой.

Например, вспоминается, как он водил меня в садик. Путь был довольно длинным и скучным. Но папа вечно что-нибудь придумывал, чтобы сделать дорогу интереснее. То называл нашу дорогу тайными тропами и вел меня, немного изменив маршрут, то мы с ним помогали изрезанной березке, из которой сочился сок, замазав «рану» глиной.

Зимой я часто болела, и папа со всей своей изобретательностью придумывал способы накормить меня луком и чесноком. Он называл обычные щи «супом харчо», крошил туда лук, чеснок, добавлял кетчуп, и я все это уплетала за обе щеки. А вместо йодной сетки у меня на спине красовались ежики и яблочки.

Будучи уже взрослой, я приезжала в родительский дом и иногда оставалась там ночевать. Мне очень нравились вечерние беседы с папой обо всем. Он доставал бутылку домашнего вина, и мы с ним засиживались допоздна, болтая. Мне сейчас очень не хватает этих вечерних посиделок.

К сожалению, папа себя совсем не берег, мало заботился о своем здоровье и часто выполнял очень тяжелую работу. В книге Клода Штайнера «Сценарии жизни людей»[2] есть сценарий под названием «Большой и сильный папочка». Думаю, это тот сценарий, по которому развивалась жизнь моего отца.

Папа ушел из жизни в возрасте шестидесяти трех лет от тяжелого инсульта после нескольких дней комы. А я до сих пор жалею, что не успела с ним попрощаться. Я до последнего верила, что он выздоровеет.

Моя мама

Мою маму зовут Галя. Я думаю, что мама выросла с ощущением, что она — лишний ребенок. Она родилась, когда ее старший брат Семен уже служил в армии. Семен считал себя главой семьи, и он был недоволен ее рождением, вел себя с ней очень строго. Вероятно, поэтому мама считала, что любовь надо заслужить тяжелым трудом, и всегда была в каких-то делах и заботах.

К нам, своим детям, мама, скорее, проявляла заботу, чем любовь. Утром, к моменту нашего пробуждения, на столе всегда стояла горячая каша, и мама всегда знала, какая погода на улице и что надо надеть, чтобы не замерзнуть. Она никогда не спрашивала, как дела, не обсуждала ничего личного, ее всегда в первую очередь волновали хлопоты по хозяйству.

Как-то я попросила маму утром заплести мне косы. Ей было некогда, руки у нее были влажными, она злилась и дергала меня за волосы. Больше я не просила ее заплетать мне косы, научилась делать это сама.

Когда я была маленькой, мне нравилось ходить с мамой за грибами. Она меня будила рано утром, и мы вдвоем шли в лес. Пожалуй, это было единственное время, когда можно было с ней просто побыть вместе. Ради этого я готова была встать рано-рано утром.

Помню, однажды мама меня разбудила и сказала, что мы пойдем в лес. Я очень быстро собралась: вскочила, оделась, умылась. И мы пошли.

По пути нам встретились колхозницы, которые шли косить сено. Это были деревенские женщины, у многих из которых жизнь не удалась, была тяжелой и однообразной. Видимо, поэтому они были не прочь почесать языками и кому-нибудь перемыть косточки.

На этот раз колхозницам не понравилось, что у меня распущенные волосы. Они говорили обо мне. Я их не слышала, но мама долго сокрушалась, что не догадалась убрать мне волосы и что выбрала именно эту дорогу.

Для мамы всегда было важно мнение окружающих о нас, о нашей семье. Пожалуй, это было самое важное в ее жизни. Вообще мама почему-то всегда была согласна с нелестными высказываниями разных людей в адрес членов нашей семьи, всегда к ним прислушивалась, непременно доводила их до нашего сведения.

Наверное, именно это послужило фундаментом для моей психологической установки, что самое главное в жизни — это то, что обо мне думают другие люди, и не важно, что чувствую в этот момент я сама.

Я никогда не видела, чтобы мама от души смеялась.

Внешне я во многом похожа на маму. У меня ее фигура, и черты лица во многом похожи. Мама была в молодости красивой женщиной.