Через тернии в омут

Та хлюпнула носом и полезла в карман за носовым платком.

– Мы познакомились прошлым летом, – стала она вспоминать. – На теплоходе, на дискотеке. Мы с девчонками были, и он подошел, танцевать пригласил… Потом домой проводил. Он мне понравился очень, он ведь красивый такой… был. Он, правда, пьяный был, столько денег потратил – ужас!

– На что потратил-то? – встряла мать. – На выпивку, что ли?

– Ну, не только на выпивку, – недовольно повела плечом Лена. – Сигареты дорогие покупал, хотя вообще-то он почти и не курил. Сапоги вон мне какие хорошие купил, – она кивнула в сторону прихожей.

– Где купил? Прямо там, на теплоходе? – снова спросила мать.

– Да нет же, отстань ты! – сердито сверкнула глазами Лена. – Я вообще говорю, про потом… Сколько всего мне купил, даже туфли летние, с застежкой, дорогущие… А тогда, на теплоходе, – так, ерунду всякую. Ну, девчонок там начал угощать мороженым, подружек моих, когда провожать меня шел, зачем-то торт купил… Цветы мне покупал часто. Он вообще нежадный был, он хороший был, это все ты на него взъелась! – закричала она на мать.

– Да что я-то? – принялась оправдываться та. – Я разве говорила, что он плохой? Говорила только, что ветер у него в голове гуляет, как и у тебя! Бестолковый это мужик, уж я-то на таких вдоволь насмотрелась!

– Ой, да ты лучше своих мужиков вспомни! – перешла на визг Лена. – Хоть один-то был у тебя толковый? Уж я-то тоже насмотрелась на них!

– Так, ну уж не тебе меня судить! – замахала указательным пальцем перед носом дочери Светлана Васильевна. – Ты сопли подбери сначала!

Лена злобно ткнула кулаком в вылезшую из-под покрывала подушку и надулась.

– Давайте все-таки вернемся к Антону, – остановила я эту перепалку. – В последнее время он работал в банке, ведь так?

– Так, – подтвердила Лена. – Его друг один пристроил. Нормальное место, только Антон все время недоволен был.

– А почему недоволен?

– Ему денег все время не хватало.

– Вот как? На что же он их тратил? Он же жил с родителями?

– С родителями, – уныло кивнула Лена. – Но я же говорю, что он нежадный был. Как только зарплату получит – так в три дня ее и спустит всю до копейки. Начинает сразу по ресторанам ходить, меня водить, покупает ерунду всякую, зажигалки там дорогие, каждый месяц новую. Один раз галстук себе купил за три тысячи. Я аж обалдела! Говорю: «Зачем тебе, ты же сроду галстуки не носишь?» А он говорит: «Я все равно не успокоюсь, пока не куплю». А сам и не одел его ни разу, так этот галстук у него и провалялся.

– Значит, дело все в том, что денег ему не хватало, вот он и решил подзаработать, так? – сделала я вывод.

– Ну да, – кивнула Лена. – В последние дни ходил довольный такой, с таким видом загадочным. Спросишь его, что, мол, у тебя за дело, а он только улыбается и глаза щурит. Все шпиона из себя строил! Вот и доигрался! Я говорила ему, не надо никаких денег, ты бы тратил поменьше, тебе бы и хватало! А он такой неугомонный был!

– Вот, я говорила, что такие мужики… – начала было снова мать, но Лена так закричала на нее, что та умолкла.

– И он никогда-никогда даже не намекал, что это за дело такое и кто ему его поручил? – спросила я.

Лена призадумалась:

– Вообще-то он как-то проболтался один раз, что, мол, надо бабу одну «пропасти», и все. Еще говорил, что плевое дело. Я ему говорю – ты же этого не умеешь! А он только улыбался. Ему было море по колено.

– А кто Антону поручил, как вы выразились, «пропасти» эту самую бабу?

– Да не зна-ю я! – в отчаянии выкрикнула Лена, прижав руки к груди. – Вот ей-богу, не знаю!

– Да я же говорю, не лезла она в его дела, откуда ей знать! – мать снова стала союзницей дочери.

– И что, ему действительно за это платили? – спросила я.

– Он говорил, что как раз сегодня должны были заплатить… – наморщив лоб, припомнила Лена. – Еще говорил, что в ресторан пойдем, как только он эти деньги получит…

– Мало ему было ресторанов! – в сторону бросила Светлана Васильевна.

– И пальто мне обещал купить новое… – добавила Лена и снова разревелась.

Мать побежала на кухню за лекарством. Вернулась она со стаканом в одной руке и с открытым пузырьком корвалола в другой. Лена машинально выпила содержимое стакана, потом неожиданно выдернула у матери из рук пузырек, бухнула всю оставшуюся жидкость в стакан и залпом выпила.

– Лена! – ахнула мать. – Так же вредно! Целый флакон! У тебя сердце не выдержит!

– Не беспокойтесь, с корвалола ничего страшного не будет, – успокоила я ее, хотя понимала, что Лена все-таки переборщила с дозой.

Зато почти сразу она размякла, расслабилась, стала куда спокойнее. Встала, достала из тумбочки сигареты, вернулась на кровать и закурила, стряхивая пепел в подставку для авторучек. Мать хотела было сделать замечание, но потом махнула рукой и со вздохом промокнула глаза. Затем снова махнула рукой и с шумом высморкалась в носовой платок. Лена докурила, затушила сигарету и прилегла, уставившись в потолок.

– Он вообще-то и сам был не рад… – долетел до меня через некоторое время ее голос.

– Чему не рад-то? – не поняла я.