Через три океана

Пока же отряд наш стоял, не давая ходу. Адмирал рассчитывал, что к нам должны приблизиться уцелевшие броненосные суда эскадры, отступившие на юг. Каких-либо инструкций насчет возможного разлучения с эскадрой после боя у адмирала не имелось. Впрочем, в секретном письме Рожественского к адмиралу говорилось, что в Сайгоне и Шанхае оставляются угольщики на случай поражения эскадры и отступления ее на юг.

В два часа на горизонте показался дымок. Ближе, ближе. Сигнальщик разглядел большой коммерческий пароход; думали - "Иртыш". Он оказался англичанином, прошел близко от нас. Мы в это время стояли, чинились.

В три часа дня "Аврора" хоронила девять человек убитых нижних чинов и двоих, умерших от ран: Вернера и Нетеса. Все 11 человек были бравые молодцы, все на подбор. Я улучил минуту и выскочил наверх на ют, где проходило отпевание. Толпилась команда, впереди стояли адмирал и офицеры. У наших ног на палубе, покрытые брезентом, под сенью простреленного во многих местах, висевшего клочьями Андреевского флага, лежали тела умерших, зашитые наглухо в парусиновые койки, с двумя чугунными балластинами, прикрепленными к ногам. Отец Георгий, совершенно лишившийся голоса, едва слышно произнес обряд отпевания, и матросы стали опускать по доске в море безмолвные серые фигуры, одну за другой. Море, такое неприветливое накануне, сегодня, пригретое солнышком, заштилело и ласково жалось к бокам крейсера. После бросания слышался короткий всплеск, и тело быстро шло ко дну.

Печальный обряд кончился. Забурлили винты, взбивая изумрудную воду в белую пену, и отряд двинулся далее.

Тело командира, положенное на носилки, покоилось на правых шканцах на командирском вельботе. Офицеры решили употребить все усилия, чтобы довести его до первого порта. Плотники и машинисты торопились изготовить цинковый и деревянный гробы, которые были затем герметически закрыты и помещены на юте с правой стороны.

Весь остальной день шли малым ходом, 8 узлов, курсом на SW 48°, чтобы подойти к Шанхаю с юга. В семь часов вечера изменили курс на румб вправо и всю ночь продолжали идти тем же малым ходом. Адмирал все еще надеялся, что у Шанхая мы соединимся с разбитой эскадрой, хотя, с другой стороны, по примеру прежних случаев, можно было ожидать, что у Шанхая мы застанем японские быстроходные крейсера, те самые пять, что преследовали нас ночью. Офицеры и команда глухо роптали на то, что отряд продолжает идти на юг, хотя никому и в голову не приходило ослушаться своего адмирала; слышались лишь сожаления о том, что ночью мы "нечаянно" не отбились от "Олега". О спасении своей драгоценной жизни, давно потерявшей для нас прежнюю цену, никто и не думал. Смертельно утомленные и нравственными, и физическими страданиями предыдущего дня, мы теперь ко всему относились апатично. Не все ли нам теперь равно... после гибели флота и всех надежд!

Если бы мы были в силах стряхнуть с себя это отупение, то поняли бы, что, нет, не все равно, не все еще погибло, и после такого позорного разгрома у нас есть еще доблестный выход - умереть. Правда, это самое мы пытались сделать вчера, но кто нам мешает повторить попытку сегодня, завтра?

16 мая. На рассвете в тылу показался дымок. Застопорили машины, и в 9 ч 30 мин утра нас нагнал буксир "Свирь", на котором оказались командир, старший офицер и 75 человек команды, спасенные с "Урала". Ничего другого, кроме того, что мы сами знали, "Свирь", конечно, сообщить нам не могла. Крейсера, приблизившись друг к другу и держась на расстоянии голоса, долгое время вели переговоры в рупор.

Адмирал сильно колебался и намеревался оставить "Олег" и "Жемчуг" в Шанхае, а самому на "Авроре", взяв уголь в Шанхае, пробиваться кружным путем. Но выяснилось, что благодаря своей осадке "Аврора" должна ждать у Шанхая прилива, вследствие чего не успела бы использовать короткий 24-часовой срок для погрузки всего запаса угля, необходимого для обхода Японии кружным путем.

После долгого колебания, подсчитывания судовыми механиками всего количества оставшегося угля адмирал изменил решение заходить в Шанхай, в котором он боялся подвергнуться немедленному разоружению, приказал "Свири" продолжать свой путь и, по прибытии в Шанхай, сейчас же дать шифрованную телеграмму о высылке из Сайгона в Манилу нашего транспорта с углем. Сам же решил на "Авроре" двинуться в этот американский порт, надеясь, что американцы будут гостеприимнее: дадут достаточный срок для исправления повреждений, как это было предложено в Сан-Франциско "Лене", а затем позволят выйти в море.{89}

Уступая настойчивым просьбам командиров "Олега" и "Жемчуга" не дробить отряд, после заявления их о том, что до Манилы угля хватит, хотя и в обрез, адмирал взял эти суда с собою. Для "Олега", поврежденного более других, этот путь являлся весьма рискованным, и "Аврора" должна была конвоировать его. За этот переход личному составу "Олега" пришлось пережить немало неприятных минут.