Через три войны. Воспоминания командующего Южным и Закавказским фронтами. 1941—1945

Только в последние годы жизни К.К. Рокоссовский и И.В. Тюленев вновь служили вместе – в Группе Генеральных инспекторов. Уже были напечатаны воспоминания моего отца: первое издание книги «Через три войны» вышло в свет в 1960 году. Несколько раньше в журнале «Огонек» (№ 35, 1957) были опубликованы отрывки из мемуаров (литературная запись О. Шмелева), которые готовились к печати. Вскоре Олег Шмелев получил письмо из Средней Азии – отклик на публикацию в «Огоньке». Писал сын одного из офицеров 5-го Каргопольского. Были присланы и две фотографии: на одной – делегация, побывавшая в Петрограде в апреле 1917-го, на другой – драгун Тюленев на коне. Кстати, фотографии были небольшого размера и в драгуне-всаднике мы не очень угадывали отца. Но его мнение было неопровержимым: «Конечно, это я. Ведь конь-то мой. Никаких сомнений!»

В «Огоньке» была также помещена фотография моего отца вместе с Рокоссовским, сделанная в 1949 году в сочинском санатории им. Я. Фабрициуса. Здесь в августе отдыхали мой отец, мама, я и семья Константина Константиновича. О скромности Рокоссовского красноречиво говорит одна запомнившаяся мне его черта. Когда он приходил на площадку поиграть в волейбол, многие предлагали ему сразу включиться в игру вместо себя, но Константин Константинович неизменно говорил: «Нет, я подожду». И ждал очереди, когда проигравшую команду сменяла новая.

Те, кто отдыхал в то время в санатории, рассказывали о беседе двух друзей по Первой мировой войне, их оценках первых месяцев Великой Отечественной. В те первые 70 дней войны отец командовал Южным фронтом и мог рассказать о многом. О том, например, что, обращаясь к наркому обороны, не получал быстрого ответа, потому и стал писать прямо Сталину, что прибывали к нему неукомплектованные части с полураздетыми красноармейцами, хотя в документации был полный порядок. Думаю, многое о 1941 годе и до нашего времени осталось документально невыявленным или просто засекреченным. Да и более поздние события великой войны, в том числе и битва за Кавказ, несли и несут на себе некое «табу»…

Я задала Ивану Христофоровичу Баграмяну на его даче в Баковке 8 ноября 1978 года такой вопрос: «Почему сводный полк Закавказского фронта не участвовал в Параде Победы в 1945-м?» Лишь на секунду задумался Иван Христофорович, и был готов ответ: «Закавказский фронт к тому времени не был действующим!»

А в середине 1980-х годов мне задали вопрос слушатели Военно-политической академии им. Ленина: «Почему генерал армии Тюленев не получил звание маршала, когда многие командующие фронтами в Великую Отечественную войну были представлены к этому высокому званию?..» Тогда ответа у меня не было.

Сейчас я бы ответила так: не ради маршальской звезды и почестей нес воинскую службу мой отец. Он начинал ее, присягнув честно выполнять долг перед Отечеством. Этому он был верен и будучи командующим двумя фронтами, Южным и Закавказским.

Уже после кончины отца от многих, кто встречался с ним в различных жизненных ситуациях, я узнавала о том, как быстро исчезали напряженность в беседе и некоторый страх перед высоким званием и широкой уже известностью генерала армии.

Разговаривая в редакции «Огонька» с Олегом Шмелевым в середине 1980-х годов, я спросила: «Что удивило вас при встрече с моим отцом?» Вот что он мне рассказал:

«Я впервые был рядом с человеком, о котором так много слышал. Я знал, что совершил он в прошлом – народный герой с ореолом легендарности… Дело было летом. Я пришел к генералу армии в служебный кабинет на Фрунзенскую набережную в летней рубашке, сидел перед ним, несколько робея. Иван Владимирович вдруг встал из-за стола, подошел ко мне, потрогал рукав моей рубашки (тогда только появилась мода на рубашки с поясом и с погонами) и сказал:

– Скоро и у нас будет такая летняя форма, а то вот маемся летом в мундирах.

Удивительно, – продолжал свой рассказ Олег Михайлович, – но я сразу почувствовал себя на равных с хозяином кабинета, увидел перед собой простого, внимательного собеседника. Появилось чувство, что я давно его знаю. Исчезла моя скованность».

Олег Шмелев рассказал мне, что полученные им из Средней Азии фотографии заинтересовали не только моего отца, но и Рокоссовского. Особенно та, на которой заснята делегация Каргопольского полка (копия этой фотографии хранится и у внука Константина Константиновича – Константина Вильевича Рокоссовского. При встрече он мне ее показывал).

В ту летнюю встречу отец повел Олега Михайловича в кабинет Рокоссовского, где их беседа продолжилась с экскурсами в годы Первой мировой войны. Константин Константинович, работая над своими воспоминаниями, собирал, как и мой отец, сведения о 5-м Каргопольском.

К сожалению, второе издание книги «Через три войны», вышедшее в 1972 году и хранящееся у многих любителей мемуарной литературы, не пополнилось сведениями о Первой мировой войне: отец уже был в преклонном возрасте, не спорил и во всем соглашался с редакторами Воениздата. Хотя это издание и обозначалось как «дополненное», оно даже по объему было сокращено.