Через все преграды

Крепкий мороз густо выбелил землю сыпучим инеем, но от этого ночь не стала светлей. И земля, казавшаяся теперь гладкой, как лист бумаги, и небо, просеченное редкими искрами тусклых звезд, были облиты ровной темной мутью и смыкались где-то совсем рядом, в сотне метров от глаз.

На опушке леса мелькнула тень и прилипла к стволу огромной березы. Через минуту раздался тихий стрекот сороки. В глубине леса чуть слышно зашелестели под ногами мерзлая трава и листья. Возле березы одна за другой выросли еще четыре согнутые фигуры, закутанные в белые покрывала.

Послышался сдержанный шепот:

— Сашка, ты вправо забрал…

— Не болтай.

— Чего — не болтай!.. Тимка, глянь, это же Красносвятские луга! Вот дорога…

— Какие тебе луга! Не видишь — лес вырубленный, вон пни торчат.

— Пни везде есть. А ручей где?

— Ты что, Никит? Ручей к деревне ведет, а нам туда зачем? Бензосклад-то за шаталовским кладбищем сразу.

Два подростка не принимали участия в споре Это были Сергей с Ильей. Хотя они ходили два раза в Шаталовку, но теперь мороз так перекрасил местность что даже такой следопыт, как Тимофей, был в нерешительности.

— Идем мы, кажется, правильно. Только бы на немецкие землянки не наскочить — там часовые.

— Чего зря гадать, — решил Сашка. — Я пойду узнаю…

— Здесь по-пластунски надо.

Сашка ложится и быстро ползет через дорогу. Фигура его почти сразу растворяется в темно-серой мгле.

Никита сбрасывает с плеча тяжелое шомпольное ружье и, волоча его за ремень, ползет за товарищем.

«Эх, — с тоской думает Сергей, глядя на это жалкое оружие, — вот бы сейчас наши автоматы!.. Или хоть пистолеты!»

Разведчики возвращаются минут через пятнадцать.

— Точно, как по компасу, — с торжеством шепчет Сашка, — аккурат на кладбище идем! — и, вытерев потное лицо, уже другим тоном продолжает: — Надо правей брать: прямо перед нами за бугром землянка фрицевская. Хорошо, что у них печка топится, искры видать… Только ты, Никита, не греми прикладом, а то волокет ружье, как полено какое! За километр слышно.

…Они ползут сначала по вырубленному лесу, потом по стерне. Земля твердая, как бетон. Мерзлые комья похожи на камни. Двигаться очень трудно. Болят руки, кожа с колен кажется содранной до кости.

…Вот, наконец, и невысокое взгорье, на котором расположено кладбище. Раньше здесь был березник. Теперь немцы вырубили все до единого кустика, но кресты на могилах уцелели. Отсюда видна темная полоса шоссе, которое гитлеровцы прокладывают от Шаталовки к близлежащей железнодорожной станции.

Влево за дорогой чернеют постройки, там гараж и несколько бараков. Бензосклад как раз против них, только по эту сторону шоссе.

— Тимка, поправь маскировку на спине, — шепчет Сережа, заметив, что у приятеля простыня съехала набок. — У кого там еще ноги видно?

Ночью расстояние обманчиво. Бензосклад оказывается ближе, чем можно предполагать, судя по темным пятнам построек.

Сергей почти натыкается головой на покрытую инеем колючую проволоку, натянутую между столбами. Теперь он различает контур фанерной будки и ряды бочек.

«…Странно, — думает Сергей, — почему партизан говорил, что бензосклад поджечь трудно? Охрана — всего один-единственный часовой, да и тот все время стоит у будки».

Проволока натянута слабо, так что можно поднять палкой и пролезть под нее. Не додумались, наверно, партизаны, как бензин поджечь, — решает он. — Тут спичку не сунешь, если жить охота. Нужен специальный зажигатель… Вот такой, например, какой сейчас у него в руках. С виду просто ящик. А попробуй-ка дерни за штырек с колечком, что сбоку торчит, он тебе дернет! Это спусковая скоба от ударника. Запал ручной гранаты укреплен в середине ящика, а вокруг него — порох. Почти полная гильза от 76-миллиметрового снаряда и метров сорок старой киноленты, изрезанной на мелкие куски. Если к спусковой скобе привязать конец шпагата, целый клубок которого несет Илья, то снаряд этот можно взорвать, находясь от него за километр. Помучились они с этим поджигателем, пока изобрели. Жаль только, что капитан забрал у них с Ильей оружие. Будь сейчас в руках автомат — не было бы этой дрожи и холод бы не добирался до самого позвоночника. Но ничего… Как это Федор Иванович говорил?.. Бесстрашных людей нет, самое главное — спокойствие и выдержка. Страх надо побеждать, как врага.

Юные диверсанты огибают обнесенное колючей проволокой поле и подбираются к складу с противоположной от ворот стороны.

— В случае чего… — шепчет Сергей товарищам, придвинувшимся к нему вплотную; он хочет сказать напоследок что-то очень важное, но… проклятая дрожь! Челюсть хоть руками держи. «Заметят — подумают еще, что сам трушу», — злится на себя Сергей и наконец с трудом выдавливает:

— Друг друга не бросать! Расходись по местам.

Роли он распределил заранее, еще при обсуждении плана диверсии, и теперь каждый участник знает, что делать.

Никита и Сашка ползут вдоль проволоки в разные стороны — они караульные. Выждав время, чтобы дать им занять удобные для наблюдения позиции, Илья осторожно подсовывает палку под нижнюю проволоку и приподнимает ее. Сыплется иней, раздается отвратительный скрип.