Черити

— Люди умирают, — продолжил Таубер, когда она ничего не ответила. — Это пока еще не видно, но они умирают. Многие больны, еще больше ранено. — Он стряхнул пепел на пол и некоторое время смотрел на крошечную искорку, упавшую с кончика его сигареты и погасшую, как крошечный метеорит. — И, самое главное, они не хотят больше жить. За последние две недели у нас девятнадцать самоубийств.

Ничего из услышанного не удивило Черити. После прямого попадания подвал бункера представлял собой опасность номер два, это ей хорошо вбили в голову ее учителя.

— Вы были снаружи, — вдруг сказал Таубер. — Как там дела?

Прежде чем ответить, Черити сделала глубокую затяжку, вызвавшую у нее на какой-то миг приятное головокружение.

— Вы действительно хотите знать, док?

— Нет, — сказал Таубер. — Но все равно расскажите. Что стало с Нью-Йорком?

Только сейчас она поняла, что Таубера с самого начала мучил этот вопрос — ведь он родом из этого города. Его жена, дети и вообще вся семья жили там. Если, конечно, они были еще живы. Черити не ответила.

Таубер горько улыбнулся.

— Я понимаю, — сказал он. — Но вы можете спокойно сказать мне правду, Черити. Я так же, как и вы, выдержал тест на идиота. А то бы я не был здесь, понимаете?

— Конечно, — ответила Черити. — Но я… я не знаю. Город подвергся атаке, но это… это не значит, что ваша семья непременно погибла. Многие спаслись. Они успели уйти, прежде чем началась бойня.

— А, может быть, именно этого я и боюсь, — пробормотал Таубер так тихо, что Черити не поняла, были ли эти слова предназначены ей. Она не стала на них реагировать, а сделала то, что ей следовало сделать еще пять минут тому назад — загасила свою сигарету в пепельнице, встала и направилась к двери.

— Мне пора, док. Беккер ждет меня.

Таубер продолжал сидеть, уставившись в пустоту. Казалось, он вообще не слышал ее слов. Повернувшись, Черити поспешно покинула маленькую комнатку.

Лейтенант Стоун и оба других солдата ожидали ее у двери. Они успели надеть свои отливающие серебром скафандры и выглядели в них как обычные молодые солдаты; возможно, даже слишком молодые, чтобы справиться с теми задачами, которые стоят перед ними. Один из них курил, второй разговаривал со Стоуном. Черити не могла разобрать слов, но интонация подразумевала серьезность обсуждаемого.

Солдат с сигаретой явно испугался, когда заметил Черити. От смущения он не знал, куда деть свои руки.

— Отведите меня к Беккеру, лейтенант, — обратилась она к Стоуну.

Они еще раз пересекли огромный зал, в котором нашли себе пристанище жители Брейнсвилла. В воздухе чувствовалось почти осязаемое напряжение. Потом она поняла. До того как они первый раз были здесь, на них почти никто не обратил внимание. А сейчас уставились десятки глаз, и очень немногие из них смотрели на них приветливо. Но не враждебно, а скорее… Она никак не могла подобрать подходящее слово, чтобы описать выражение лиц этих людей. Они смотрели, пожалуй, с упреком и, возможно, с разочарованием.

Но почему? Шагая между Стоуном и двумя солдатами к лифту, Черити напряженно размышляла, что изменилось за те несколько минут, которые она пробыла у Таубера. Может быть, из-за одежды? До этого они смотрели только на Стоуна и на сопровождавших его солдат, которые вели к врачу незнакомую и, очевидно, раненую женщину. А сейчас на ней была военная форма.

Они дошли до лифта, прежде чем ей удалось закончить эту мысль. Стоун нажал на кнопку 19-го этажа, где находилось командование. Двери бесшумно закрылись, и подъем проходил в этот раз как обычно — очень быстро и почти незаметно, без малейшей тряски. Черити подумала, а не спросить ли Стоуна, что случилось с людьми там внизу в зале, но потом отбросила эту мысль. Возможно, с ними ничего не случилось. Просто они боялись, вот и все. И будь все проклято, у них были все основания для этого.

Глава 6

29 ноября 1998 г.

ПРОШЛОЕ

Вечер, когда вторжение действительно началось, ничем не отличался от подобных вечеров накануне: уже почти три месяца мир находился в шоковом состоянии, и не наблюдалось никаких изменений с тех пор, как широкая общественность узнала об исчезновении ученых и солдат, находившихся вблизи звездолета. Беккер и его люди всячески пытались скрыть это, но, разумеется, им этого не удалось. И произошло именно то, что предрекали тысячи профессиональных пессимистов: мир погрузился в хаос.

Но для Черити эти события имели более личный характер, она относилась к тем немногим — возможно, счастливчикам, — которые очень мало знали о страшных сопутствующих явлениях этого еще не начавшегося вторжения. Она была слишком занята делом, и у нее совершенно не оставалось времени, чтобы получить общее представление о происходившем. Конечно, Черити владела информацией: многие города Земли были охвачены паникой; возникали новые секты; разгорались и гасли военные конфликты; на несколько тысяч процентов поднялась доля самоубийств; и даже если бы звездолет в этот момент вдруг опять улетел в космос, причиненный ущерб вполне был бы сопоставим с прямым вторжением.