Черкесские мамлюки

Красота черкесских обычаев и сила традиций, уходящих корнями еще ко временам хаттов, производила и производит огромное впечатление на всех, кто с ними сталкивался. Европейские крестоносцы, попав на Ближний Восток, были свидетелями истинного рыцарства кавказских горцев. Это и освобождение армии Людовика Святого, и запрещение рабства Фараджем, и запрещение продавать пленных киприотов, без учета родственных связей, Барсбаем, отказ Туманбая обложить народ новыми поборами и т. д. Наибольшее число примеров черкесского рыцарства представляют описания битв мамлюков с их многочисленными противниками. Как пишет Клиффорд Босворт, «мамлюки приобрели во всем мусульманском мире громкую славу сокрушителей язычников — монголов и христиан». Необходимо отметить, что первые османские султаны и в их числе, конечно же, Селим I Явуз были очень воинственны, и сами руководили армиями на поле боя. Но даже они проигрывают в этом плане мамлюкским султанам. Кутуз с криком «О, аллах, пошли нам победу!» первым ринулся на монголов в битве при Айн Джалуте. Бибарс I, орудуя мечом, первым взбирался на стены франкских цитаделей. В битве на Мардж — Софаре мамлюкские временщики Салар и Бибарс Джашангир стояли впереди своего войска и бок о бок рубились с монголами. 75–летний Кансав Гур в Мардж — Дабикской битве прорвался к шатру Селима, но к счастью последнего его там не оказалось. Словом, все черкесские султаны были воинами. Как пишет Лэн — Пуль Стэнли, они были первыми среди равных («primus inter paris»). То, что сделал столь восхваляемый Дмитрий Донской, пожалуй, даже и не могло прийти в голову ни одному из них. Одеть подчиненного тебе воина в царское платье и подставить его под стрелы и копья врагов — где же здесь доблесть? Трудно представить себе, чтобы Калаун или Туманбай поступили таким образом. Мамлюки стали образцом истинного рыцарства для всего мира. Здесь, на ближневосточной «сцене» пред взорами и Запада и Востока прославили черкесы свое имя в веках.

Что касается внешних атрибутов рыцарства, то такие авторитетные исследователи как Учок Бахрие, Филипп Хитти и Босворт считают, что зарождение геральдики, например, восходит к эпохе ранних мамлюков. Между тем известно, что косожский князь Редедя (начало XI в.) имел свой герб. По данным петербургского историка М. Медведева он представлял собой алый грифон на белом поле [21].

Говоря о рыцарстве мамлюков, нельзя не упомянуть об обычае вызова на поединок, который издавна бытовал в черкесской среде на Кавказе. Вблизи стен средневекового Каира мамлюки устроили специальное поле для турниров и дуэлей, и там они решали свои споры один на один, либо равными партиями.

Едва ли не каждый автор, писавший о мамлюках, упоминает красные плащи (накидки) и малые чалмы, как характерные детали чекесского костюма периода Бурджи. В хронике Макризи говорится о двух разновидностях черкесского головного убора. Первая представляла собой маленькую шапочку, по форме напоминающую тюбетейку. Такая шапка была очень широко распространена на Северо — Западном Кавказе в XIV–XV вв. «Остатки ее найдены, — пишет Т. Д. Равдоникас, — в погребениях этого времени на Черноморском побережье Кавказа, в Кабарде, Пятигорске, Белореченских курганах». Вторая разновидность черкесского головного убора представляла собой высокую шапку с острым верхом и называлась калансувой. По мнению Равдоникас, калансува была характерна для адыгов XV века. «Во время Захира Баркука, — сообщает Макризи, — стали шапки большими, с кривыми краями, и назывались эти шапки черкесскими; их носят и сейчас». Можно с достаточной долей уверенности утверждать, что черкесы в Египте, как и на Кавказе, стали законодателями моды.

Неотъемлемой частью внешнего облика черкесских мамлюков была борода, а обритие ее считалось наиболее тяжким оскорблением. После поражения 1517 года и запрещения Селимом элегантной черкесской формы, единственное, что оставалось им, так это их бороды. Этим черкесы отличались от наводнивших страну турок, которые тщательно брили подбородки. Волосы на голове черкесские мамлюки брили, но оставляли ли они чуб, как это делали их кавказские собратья, неизвестно. Ибн Ийаз приводит любопытный эпизод, объясняющий отношение черкесов к ношению бороды: когда посланец Кансав Гура эмир Мугуль — бей прибыл в лагерь османов, на него напали, избили, предварительно забрав оружие; посол стерпел эти оскорбления, но, услышав, как Селим приказал своим людям отрезать ему бороду, заявил, что убьет того, кто подойдет к нему, а затем покончит с собой — это не входило в планы османского султана и он оставил Мугуль — бею его бороду.

Исходя из собственных вековых представлений о воинской доблести и способах побеждать, черкесы все внимание при военном обучении молодежи сконцентрировали на индивидуальной подготовке каждого воина.