Черная акула

– Конечно, проверил. Проверить легче. Молодец, Иван. Как в поговорке, сделал то, что никому не удавалось: и на елку влез, и задницу не ободрал. Молодец. Проскурин медленно огляделся. Не видел он «хвоста», хоть убей. И, честно говоря, испугался немного оттого, что не видит. Значит, эти хлопчики круче его, профессиональнее. Словно невзначай Проскурин мазнул взглядом по окнам домов и заметил приоткрытую створку в доме через дорогу, чуть вправо, на втором этаже. Он подумал о том, что убийцы скорее всего слышали их разговор. Может быть, где-нибудь на теле Ипатова установлен крохотный микрофон. Это ведь раньше подобная техника считалась у нас чуть ли не фантастикой, да и то была. А сейчас, чтобы приобрести подобный микрофончик, совсем не обязательно работать в силовых структурах. Достаточно сходить в какую-нибудь фирмочку, а то и просто в магазин и выложить денежки. Покупай, не скупись. Проскурин тут же прикинул, что широкоплечие перекрыли выходы из сквера, так что уйти ему вряд ли удастся. Недоумевал только по поводу одного: если уж знают, где он, то почему не грохнули сразу? И его, и Ипатова. Хотя Ипатова ни к чему. Ну что он знает? Да и про то, что знает, молчать будет. Опять-таки согласился сотрудничать, навел, что называется. Теперь надо было рвать когти. Проскурин с облегчением подумал о том, что хватило у него ума оставить полетную карту на вокзале в камере хранения. Если его и схватят сейчас, то сразу не убьют. Да и инкриминировать ему особенно нечего. Пушка у него при себе только служебная. А вся та лабуда, которую на него понавешали, так от нее и отмотаться можно. Стоит потянуть время, а там, глядишь, появится шанс. Но сдаваться просто так на милость победителя он не желал. Проскурин скатал документы трубочкой, засунул в карман пальто и неторопливо поднялся, отряхнулся. Фээскашник протянул Ивану руку.

– Ладно, Иван, спасибо за то, что помог. Ипатов пожал ее.

– Ну пойдем, Ванюш, до остановки тебя провожу! – вдруг весело, панибратски завопил майор.

– У меня машина, – промямлил Ипатов, потерявшись вконец. – Тут неподалеку припаркована.

– Значит, до машины провожу! – так же весело гаркнул Проскурин. – Пойдем, пойдем, а то не виделись сто лет, будем теперь друг на друга дуться. Он повернулся, подхватил Ипатова под руку, второй рукой, повернувшись вполоборота к глазевшей на них старушке-голубятнице, вытащил из кармана нож, выщелкнул лезвие и тихо пробормотал:

– Извини, Ваня, ты мне другого выхода не оставил. Давай, пошел. Где ключи от машины?

– В кармане, – вдруг спокойно, словно покорившись судьбе, ответил Ипатов. – Достать?

– Не суетись, сам достану. – Проскурин запустил руку в карман Ипатова и вытащил ключи. – Хорошо, Ваня. Я ведь не из-за машины, пойми. Мне живым уйти нужно. Они зашагали через сквер, медленно, словно прогуливаясь. Ни дать ни взять два старых приятеля. На ходу Проскурин пытался оценить ситуацию. Он обернулся и сразу же заметил идущего следом парня, высокого, плечистого, в кожаной куртке и слаксах. И узнал его моментально. Он видел этого молодца на вокзале, у игровых автоматов. Значит, до камеры хранения они не добрались. Тут Проскурин был спокоен. Если бы автомат, полетная карта и все прочее оказались в руках убийц, Сулимо не стал бы особенно с ним церемониться. Грохнули бы его, пожалуй, вот хоть и сейчас. Догнал бы их этот парень и ткнул бы ему, Проскурину, ножичком в спину. Или выстрелил бы бесшумным лезвием. Странно, правда, что хлопчик один. Почему-то больше никого не видать… Боятся убить его при Иване? Или все-таки намерены взять живым? Проскурин еще раз быстро оглянулся. Парень нагонял. Он шагал метрах в семидесяти позади, беззаботно поглядывая по сторонам, словно обычный прохожий, торопящийся по своим делам.

– Давай-ка, Иван, пойдем побыстрее. Что-то мне фокстерьер не нравится, который сзади топает. – Они зашагали быстрее, приноравливаясь к шагу парня. – Где машина-то твоя, Брут?

– Вон там, у самого выхода из сквера припаркована.

– Хорошо. Кстати, что ты там насчет библиотеки говорил?

– Сходи в библиотеку, газеты почитай. За декабрь и за первые дни января. Короче, по сегодняшнее число. Или вы в своем Шахтинске вообще загнили, ничего не знаете?

– А чего мы не знаем?