Чёрная бабочка, летящая во тьму

– От этого «господин» мы не смогли избавиться, – сказал он, качая головой и упрекая меня. – Ты можешь называть меня дядей или дедушкой, моя прекрасная девочка.

Я медленно кивнула.

– Хорошо, дядя Яшар.

Он улыбнулся, но эта милая улыбка не достигла глаз. Перевел взгляд на недопитый чай в белой чашке перед собой.

– Ты хотела бы что-нибудь съесть? – сделав глоток, обеспокоенно спросил дядя Яшар.

– Я не голодна, спасибо.

– Как такое может быть? Тогда выпей что-нибудь.

Я заставила себя улыбнуться, не хотелось разбивать ему сердце.

– Хорошо. Тогда мне черный кофе.

Заказав у официанта кофе, дядя Яшар тут же перевел взгляд на вид за окном, взяв в ладонь шаровидный кончик своей серебряной трости, и оперся на подлокотник кресла. Отсюда люди, идущие по набережной, выглядели маленькими, как муравьи. Когда мне принесли кофе, взгляд дяди Яшара все еще был прикован к морю.

Я отпила кофе, и, когда его глаза медленно повернулись ко мне, почувствовала, как дыхание застревает в горле. Любопытство превратилось в огненный шар и двигалось внутри меня, сжигая все на своем пути. Я была уверена, что он мог видеть в моих глазах вопросительные знаки.

– Каран рассказывал тебе что-нибудь о себе? – спросил он, так внимательно рассматривая мое лицо, из-за чего я смертельно боялась допустить ошибку. Было очень легко понять, что дядя Яшар умный человек: любой, кто сможет вырваться из его хватки, будет спасен. Любой неправильный ответ, который я дам, может раскрыть ложь Карана, но если я хотела что-нибудь узнать, нужно было оставаться немного честной.

– На самом деле я мало что о нем знаю, – прошептала я. Дядя Яшар медленно кивнул и улыбнулся, будто ожидал такого ответа. – Каран не из тех, кто любит много говорить о себе, – пыталась я оправдать Карана, но казалось, в этом не было никакой необходимости, Яшар Чакил, похоже, находил это вполне нормальным. Казалось, так и должно было быть.

Сделала еще один глоток кофе, и странное чувство, которого я не могла понять, прокатилось внутри и собралось в груди.

– Я сам мало что знаю о сердечных делах Карана, – признался дядя Яшар, отпивая чай, который, как я была уверена, давно остыл. – Он всегда был мальчиком, живущим внутри себя. Предпочел быть на слуху из-за своей работы, а не из-за женщин.

Он глубоко вздохнул, как будто разговоры о Каране давались ему нелегко. Снова перевел взгляд на Кордон. Линии вокруг темно-карих глаз старика, выдававшие возраст, выглядели как следы кисти, оставленные на холсте жизни. Каждое воспоминание оставалось линией на лице. Я представляла, что более глубокие морщины, похожие на ямки, были его болью.

– Я думаю, это именно та вещь, которая подходит Карану, – прошептала я. – Выделяться работой, которую он делает… Вы, должно быть, гордитесь им.

Дядя Яшар медленно покачал головой.

– Конечно. Каран мой единственный внук, у меня нет никого, кроме него. – Я удивилась, но не стала на этом зацикливаться. – Я всегда гордился им. С этого момента я уверен: он не сделает ничего, что заставило бы меня склонить голову от позора.

Что? Каран делал это раньше? Я с большим вниманием посмотрела в глаза дяди Яшара, но он закрыл их такой завесой, что ничего не могла разглядеть.

– Я вижу, что ты его не знаешь, но также вижу, что любишь его, – сказал он, когда заговорил снова. – Я видел, как вы смотрели друг на друга. Его темные глаза скрыты завесой, которую Каран никогда не поднимает. Разговаривает с людьми из-за этой завесы. Наблюдает за всеми из-за нее, но никогда не показывается сам. Но когда он смотрел на тебя… я увидел того прячущегося человека.

Дядя Яшар молчал и смотрел мне в глаза, будто хотел измерить мой пульс. Сердце билось так быстро, что было готово взорваться. Я почувствовала, что губы пересохли, но, если бы я сделала глоток кофе, он бы обязательно застрял в горле, а мне не хотелось давиться кашлем.

Старик продолжил, потому что я промолчала.

– Мерве, – сказал он, глядя мне в глаза. – Моя прекрасная девочка, у меня к тебе просьба.

– Конечно, – единственное, что я произнесла.

– Не оставляй Карана одного, девочка.

Эта фраза, которая вонзилась в сердце, как ядовитая стрела, разрушила все мои барьеры, и глаза неосознанно расширились. Губы несколько раз приоткрылись, но потом снова сомкнулись, и я с удивлением посмотрела на дядю Яшара.

– Простите?

– Если Каран еще раз останется один… Никто не сможет вытащить его из той пещеры, в которой он снова спрячется. – Старик печально закрыл свои темно-карие глаза и глубоко вздохнул, но казалось, что вдохнул не воздух, а яд. Он поморщился. – Каран очень сильный человек, поверь мне, моя прекрасная девочка, самый сильный из всех, кого ты когда-либо видела. Но есть кое-что, чего ты не знаешь… В его душе есть раны, которые трудно залечить.

Раны Карана Чакила. Раны, нанесенные душе Карана Чакила. Израненная душа, которую Каран Чакил скрывал за своей силой…

Я тяжело сглотнула.