Чёрная бабочка, летящая во тьму

Каран открыл дверь машины, посадил меня на заднее сиденье и сел рядом, усадив меня на колени. Я схватила его, игнорируя все вокруг. Запах мужчины ошеломил мое тело, он вытер мой потный лоб тыльной стороной ладони и откинул волосы с моего лица.

– Шшш, – сказал Каран с нежностью, которой я не ожидала. – Все хорошо, девочка. Если скажешь, в чем проблема, я выполню твою просьбу. Ну же, скажи мне.

Глядя в черные глаза, сияющие в темном салоне машины, я вновь скривилась от боли и спрятала лицо в его шее.

– Пожалуйста, не спрашивай, – умоляла я. – Пожалуйста, отвези меня домой! Обещаю, все пройдет, когда я вернусь домой.

– Причина, по которой тебе так стыдно… – сказал Каран и на мгновение замер. – Боже!

Он крепко обнял меня. В его руках я ничем не отличалась от маленького ребенка. Несмотря на боль, которая уничтожала меня каждый месяц, я не плакала, а стонала.

– Камешек, может, нам стоит поехать в больницу?

К боли добавился усиливающийся жар моих щек, я закрыла глаза и прислушалась к звуку темноты. В машине было тихо, а дыхание Карана становилось все громче.

– Нам стоит поехать в больницу? – Он повторил свой вопрос.

– Нет, – пробормотала я. – Там просто сделают укол. Многие, как и я, страдают от таких болей. Я могу ее выдержать!

– И поэтому ты так сжалась у меня на руках? Для чего этот вызов? – крикнул мужчина сердито. Я плотнее прижалась к нему, Каран замер и положил подбородок мне на голову. – Бунтарка, мы едем в больницу.

Я не хотела. Руки у него были волшебные. В них было исцеление, и мне стало хорошо. Разве мы не могли остаться здесь? Каран не облегчал боль, но его уникальный запах отвлекал. Даже если бы у меня открылось кровотечение, я бы не возражала. Пока боль периодически пронзала тело, мне ни на мгновение не было стыдно за наше нынешнее положение. Обычно я пережидала, пока боль утихнет, обнимая подушку. Когда она достигала невыносимого уровня, до семьи доносились мои крики, и меня отвозили в больницу. Подушки сейчас не было, но мне было намного удобнее. Каран Чакил. В его объятиях была отцовская забота, которую я так жаждала.

– Я не хочу идти в больницу, – спокойно сказала я. На мгновение вздрогнула, когда пальцы Карана зарылись в мои волосы. Он слушал, медленно поглаживая мои волосы. – Я уже в порядке. Но мне холодно.

Каран обнял меня крепче. Прямо сейчас мне следовало кричать и плакать от боли, но я была спокойна.

– Сейчас согреешься, – успокаивал меня мужчина. – Ты уверена, что не хочешь в больницу?

– Угу, – пробормотала я.

Да, он был прав. Каран действительно привел меня в безопасное место. Его руки были самым безопасным местом, где я когда-либо была. Запах горького шоколада, который я вдохнула, усыплял, и я почувствовала себя в безопасности.

Будто даже смерть не сможет вырвать меня из этих объятий…

Возможно, я чувствовала себя в такой безопасности, потому что находилась в объятиях самой смерти. Потому что знала. Смертью смерть не напугаешь. И никакая смерть не сможет вырвать тебя из объятий другой смерти.

– Тебе все еще холодно? – прошептал Каран. Его губы касались моих волос. Им повезло.

– Нет. Ты такой теплый, – пробормотала я, практически засыпая. – Как отец…

Я заснула в объятиях тьмы, чувствуя себя одержимой своей личной смертью, лишенной всех других смертей.

Глава 13

Свобода не имела никакого значения, стоило найти дом, в котором можно запереть двери.

Как будто я стояла перед этой дверью девятнадцать лет и отец никогда не открывал мне. Как только я повернулась к ней спиной и стала уходить, дверь открылась. Я понимала, не мой отец открыл ее, но, смотря туда, не могла представить, что человек, распахнувший ее, заполнит собой пробелы в моей жизни.

Я не знала, что за дверью, которую он открыл для меня, была пещера, ведущая к океану.

Я чувствовала боль глубоко внутри, тоску, разрушение, отчаяние… Как будто все, что ощущала, тлело на дне этого океана. Я слышала шум дождя, падающего снаружи. Чувствовала, как его горячее дыхание касалось моих волос, щека была прислонена к чему-то теплому и влажному. Едва я открыла глаза, поняла, что это была его потная шея.

Я находилась в объятиях Карана Чакила.

Несколько раз моргнула и тяжело сглотнула, наблюдая за бледно-голубым небом через заднее окно автомобиля; капли дождя, ударяясь о запотевшее стекло, оставляли мокрые дорожки и создавали трещины. Начинало рассветать. Наблюдая за цветами рассвета, я поняла, что находилась в его объятиях уже несколько часов.

В груди возникло ощущение, что мне трудно двигаться. Поскольку я никогда раньше этого не чувствовала, сердце увидело в этом опасность и попыталось предотвратить ее развитие. Но усилия были напрасны, тревога по-прежнему медленно нарастала.