Черная беда

Мягко ступая, мсье Байон пересек комнату и потушил верхний свет, предварительно включив маленький ночник, осветивший спальню призрачным бледно-голубым сиянием. Затем осторожно приподнял москитную сетку, посветил на нее фонариком и, убедившись, что насекомых нет, и слегка фыркнув, улегся в постель. Прежде чем погрузиться в сон, он машинально сунул руку под подушку и нащупал там маленький шершавый орех — талисман на счастье.

В одиннадцать часов утра епископ наконец отбыл, и жизнь в посольстве пошла своим чередом. Леди Кортни отправилась в сарай за рассадой, сэр Самсон заперся в ванной, Уильям, Легг и Анстрадер сели в канцелярии играть в покер, а Пруденс принялась за третью главу «Панорамы жизни». «Секс, — выводила она крупными, неровными буквами, — это крик Души, стремящейся к Совершенству». Написала, перечитала написанное, зачеркнула «Души» и сверху надписала «Духа», затем после «Духа» вставила «мужчины», слово «мужчина» заменила на «мужское начало», а «мужское начало» — на «человечество». Вынула чистый лист бумаги и переписала все предложение, а потом взялась за письмо: «Уильям, любимый. За завтраком, когда все еще пребывали в полусне, ты был такой хорошенький, что мне захотелось тебя ущипнуть, но я не стала. Почему ты сразу ушел? Сказал „расшифровывать телеграммы“. Тебя же никто не просил. Наверно, из-за епископа. Милый, он уехал, поэтому возвращайся, и тогда я тебе кое-что покажу. „Панорама жизни“ сегодня идет со скрипом. Получается слишком литературно и непонятно. Короче, не пишется. Зло берет. Пруденс». Она аккуратно сложила письмо, вложила его в треугольную шляпу, надписала: «Достопочтенному Уильяму Бленду, Аttache Ноnoraire, Legation de Grande Bretagne»[8] и послала мальчика отнести письмо в канцелярию, велев ему дождаться ответа. «Прости, дорогая, сегодня ужасно занят, увидимся за обедом», — набросал Уильям и прикупил к двум королям еще два.

Пруденс в сердцах бросила ручку на стол и вышла из дома посмотреть, как ее мать пропалывает клумбы с астрами.

Накануне Пруденс и Уильям оставили в ванной надутого резинового змея, и теперь он привлек внимание сэра Самсона. Неполномочный сел в ванну, бросил змея в воду, поймал его ногами, схватил за хвост и, вспенив воду, стал возить его взад-вперед, изображая корабль в бурном море. Потом сел змею на голову, и тот, хвостом вперед, выпрыгнул у него между ног на поверхность воды; после этого сэр Самсон выпустил из змея немного воздуха, и по воде пошли пузыри. С таких развлечений обычно начинался день посла, и его настроение во многом зависело от того, хорошо ли он наигрался утром. Вскоре сэр Самсон мысленно погрузился в далекую эпоху плейстоцена: «На подернутые дымкой утреннего тумана скалы из пенящихся волн, резвясь и плескаясь, выбираются целые стада морских чудовищ… О пятый счастливый день сотворения мира, — думал Неполномочный, — о ты, сияющее, совсем еще молодое солнце, только недавно отлученное от груди твоей матери, тьмы; о земная твердь, над которой подымаются густые испарения болот… о киты и динозавры, резвящиеся в океанских волнах…»

Стук в дверь.

— Приехал Уокер, сэр, — раздался снаружи голос Уильяма. — Вы можете его принять?

Горькое разочарование.

Сэр Самсон вынужден был вернуться в двадцатый век, в состарившийся, переполненный людьми мир. Он сидел в остывшей ванне, а рядом лежала резиновая игрушка…

— Уокер? Первый раз слышу.

— Вы знаете его, сэр. Это секретарь американского посольства.

— Ах да, вспомнил. Другого времени для визитов он найти не мог? Что этому типу надо? Если он опять приехал за машинкой для разметки теннисного корта, скажите ему, что она у нас сломалась.

— Нет, сэр, Уокер привез последние новости о войне. Наконец-то, кажется, произошла решающая битва.

— Правда? Ну и слава Богу. И кто же победил?

— Уокер сказал, но я забыл.

— Не важно. Он сам мне все расскажет. Передайте ему, что я скоро спущусь. Дайте ему клюшку, пусть покамест поиграет в часовой гольф. И дайте знать на кухне, что Уокер остается обедать.

Через полчаса сэр Самсон спустился вниз и протянул Уокеру руку:

— Рад вас видеть, голубчик. Простите, что не сразу вас принял утром, знаете ли, всегда столько дел. Надеюсь, вы не скучали? По-моему, Уильям, сейчас самое время выпить по коктейлю.

— Посол подумал, что вас заинтересуют новости о сражении. Вчера мы связались по телеграфу с Матоди. Вечером пытались вам дозвониться, но не смогли.

— Ничего удивительного, после ужина я всегда отключаю телефон. Надо же когда-нибудь и отдохнуть, верно?

— Пока, разумеется, мы еще не знаем всех подробностей.

— Разумеется. Но Уильям сказал, что война кончилась, — и это самое главное. Я лично очень этому рад. Слишком уж долго она продолжалась. Масса из-за нее неудобств. Интересно, и кто же победил?

— Сет.

— Вот как? Сет, говорите. Очень рад. Он ведь был… минуточку… дайте вспомнить… Сет… Сет…

— Сын покойной императрицы.

— Ну да, конечно, теперь вспомнил. Скажите, а что с самой императрицей?

— Она в прошлом году умерла.