Черная часовня

На окне не было штор, но Ирен, чтобы выглянуть на улицу, по привычке прислонилась спиной к смежной стене, выцветшей, как и вся обстановка.

– Это всё? – затаив дыхание, спросила Элизабет, не обращаясь ни к кому конкретно. – Мы стали свидетелями задержания Джека-потрошителя?

– Похоже на то, – сказала Ирен. Она многозначительно посмотрела на девушку. – Но было бы преждевременным делать какие-либо заявления для общественности.

– И это… был Шерлок Холмс собственной персоной?

– Не совсем собственной персоной.

– Вот бы с ним познакомиться.

Едва она произнесла эти слова, как узкая дверь в комнату со скрипом открылась и на пороге показалась высокая фигура французского священника.

Мы все обернулись и тут же двинулись к нему. Возможно, великому сыщику частично передалась мания Келли, потому что он, как показалось, растерялся и шагнул назад.

– Он арестован? – уточнила Ирен.

– Он Потрошитель? – спросила Элизабет.

– Он сумасшедший? – добавила я.

Игнорируя наши вопросы, он задал собственный:

– Я узнал командные замашки мадам Ирен Адлер Нортон, – он слегка ей поклонился, – но мне не удалось понять, за каким из этих прекрасных цветков французской женственности скрывается мисс Нелл Хаксли, а за каким – мисс Пинк с улицы де Мулен.

Мы с Элизабет обменялись взглядами – лица у нас были так размалеваны, что мы сошли бы за сиамских близнецов, – и улыбнулись друг другу, довольные, что удалось хотя бы немного сбить с толку Шерлока Холмса.

Протянув друг другу руки, пока они не соприкоснулись, мы улыбнулись и все разом повернулись лицом к сыщику.

– Ха! – выделил он меня длинным обвиняющим указательным пальцем. – Я говорил вам, мисс Хаксли, что нас выдают привычки. Теперь, когда этот безумец избавил нас от своих завываний, я могу безошибочно расслышать позвякивание вашей знаменитой цепочки.

Я машинально скользнула рукой между складками юбки в потайной карман.

– Благодарю вас, теперь я уверен окончательно. – Он повернулся и поклонился Элизабет. – Я неделю не видел мисс Пинк, но должен сказать, что в качестве настоящей куртизанки она выглядела намного лучше, чем в качестве поддельной. Жаль, что при нашем первом разговоре вы так мало знали об убийстве. Возможно, теперь вам известно немного больше. – Детектив бросил взгляд на Ирен. – Вы обе – американки, насколько я осведомлен?

– Верно, – сказала примадонна. – Но вы не ответили на наши вопросы.

– Прошу меня извинить, – произнес он. – Не хочу посещать полицейский участок в таком виде.

Он подошел к закрытым окнам и, используя отражающую поверхность стекла в качестве зеркала, буквально стер со своего лица любое сходство с французским священником.

Впрочем, Ирен была слишком хорошо знакома с театром, чтобы воспринимать акт снятия грима как уважительную причину для молчания.

Приблизившись, она застыла за плечом Холмса, будто призрак в импровизированном зеркале.

– Келли был одним из подозреваемых у лондонской полиции, – заявила она.

– Вы правы. Мистер Келли заинтересовал их больше других, особенно когда исчез сразу после ужасной смерти Мэри Джейн Келли. Полицию заинтриговали его передвижения, но Скотленд-Ярд его потерял. А я – нет, установив в конечном итоге, что он преодолел восемьдесят миль до Дувра, после чего сел на корабль до Дьеппа. Так как были и другие, более вероятные кандидаты, я решил сосредоточиться на них. Один за другим все претенденты на роль убийцы по той или иной причине отпали, поэтому полиция и пришла к официальному заключению, что Джеком-потрошителем был Монтегю Джон Друитт, адвокат и школьный наставник, совершенно сумасшедший, тело которого весьма кстати всплыло в Темзе в самый последний день восемьдесят восьмого года, тридцать первого декабря. Как было установлено, труп пробыл в воде по меньшей мере месяц. Его подозревала в преступлениях даже собственная семья, потому что он давно был известен своими так называемыми «сексуальными отклонениями».

– И вы думаете, что Друитт?.. – спросила Ирен.

– Пришелся кстати и удачно оказался мертв. Вот и всё. – Сыщик снял кустистые белые брови, шевелюру и накладку, которая превращала его английский ястребиный нос в нечто столь огромное, что даже Сирано де Бержерака привело бы в отчаяние.

Сняв белый парик священника, Шерлок Холмс со своим естественным темным цветом волос стал походить на смышленую выдру с птичьим клювом. Когда он принялся расстегивать длинный ряд пуговиц от горла до самого низа сутаны, словно в комнате не было посторонних женщин, я отвернулась.

Но так как со стороны Ирен и Элизабет, которые обладали большей смелостью, не послышалось возгласов возмущения, я повернулась обратно. Под объемной черной сутаной на сыщике была повседневная одежда. Ему потребовалось всего несколько минут, чтобы поправить манжеты и галстук, а затем сложить сутану в тот же кожаный саквояж, что я видела у него ранее.