Черная часовня

Меня по ночам многое пугало, но еще сильнее я опасалась, что мое место компаньона Ирен в раскрытии преступлений будет узурпировано Элизабет. Как удалось этой наглой юной американке, будь она хоть трижды Пинкертон, так глубоко пробраться в наш альянс? Вот бы Годфри был здесь, чтобы дополнить привычное трио вместо этой аморальной выскочки! Он добавил бы нашей компании силу и благоразумие, которые может дать только мужчина. И в тот же миг – ах, в тот же миг я подумала о Квентине. Несомненно, мужчина, который нес государственную службу в самом диком и коварном форпосте Британской империи, где даже солнце боится садиться, мог бы, вне всяких сомнений, оказать необходимую нам помощь, не то что эта зеленая девчонка с сомнительной историей и очевидной моральной слабиной.

Тем не менее у Ирен нашлись какие-то причины взять ее в нашу экспедицию. «Потому что я могу использовать вас», – сказала она, и голос ее был холоден, словно она подозревала, что Элизабет при первой же возможности сама ее использует.

Но, должно быть, всему виной мое воображение! Оно беспокоит меня только в одном плане: я всегда воображаю себе худшее. И сейчас мне казалось, что Ирен мечется без поддержки. Годфри или моей.

Джеймс Келли – испорченное создание! – находился в руках французов, которые лучше всех умеют запирать сумасшедших, потому что их здесь хватает. Джек-потрошитель будет офранцужен: на мой взгляд, такая судьба хуже смерти.

Но раз уж он под замком, нынешняя прогулка представлялась мне всего лишь сумасбродной затеей Ирен, в которую она для чего-то вовлекла и нас.

Я почесала шею под колючим шерстяным воротом. Мужчины, видимо, питают особое пристрастие к грубой шерсти. Без сомнений, это благо для шропширских овцеводов, но не для моей нежной кожи.

Я сделала пару шагов, испытывая отвращение, оттого что грубая ткань терлась о внутреннюю часть бедер, практически вынуждая меня ковылять по-гусиному. Ужасно! Неудивительно, что мужчины вроде Келли сходят с ума, раз они вынуждены ходить в подобном облачении весь день.

И все же, если Пинк… то есть Элизабет может носить брюки, значит, я тоже смогу!

– Готовы? – спросила Ирен.

Мы с Элизабет ответили хором, как солдаты, и посмотрели друг на друга.

Я с удовольствием отметила, что плечи Элизабет под шерстяной фуфайкой ходят ходуном. Она потерла нос над темным шарфом, потом почесала ногу. Да, мы были готовы, но ровно в той же степени, в какой готовы гусыни в одеянии гусаков. Ирен повела нас по черной лестнице, и нынче ночью мы никого на ней не встретили.

Служебный вход вел на внутренний двор. Туман покрывал крыльцо.

– Осторожно! – прошептала Ирен. – Там высокая ступенька, помните?

Каменная кладка блестела в приглушенном газовом освещении, словно испаряя влагу. В Париже не так часто идут дожди, как морось, и сегодняшняя ночь была пропитана невидимой сыростью.

Ирен передала мне свою трость. Я узнала вырезанную из янтаря голову дракона – принадлежащая Годфри трость с потайным клинком! Когда я сжала ее рукой в перчатке, мне стало не по себе от мысли, что Годфри блуждает по диким краям без этого средства защиты. В Париже мы, безусловно, находились в большей безопасности.

– Не стучите тростями по мостовой, пока не пройдем мимо следящего за нами человека на другой стороне улицы.

Я и забыла о зловещей фигуре, на которую примадонна ранее указала Элизабет. Ирен направилась вперед проворным, но бесшумным шагом. Я чувствовала себя ребенком, прыгающим по лужам, когда подстраивала под нее свою походку, но наша поступь была столь стремительной и деловой, что уже через минуту мы свернули на улицу, куда выходил фасад гостиницы. Не глядя ни вправо, ни влево, в паре с Элизабет мы проследовали за Ирен мимо пятиэтажных крыльев гостиницы и вышли в пятно света у парадного подъезда с яркими боковыми фонарями и мерцающими внутри люстрами.

Здесь нам удалось поймать кэб – точнее, Ирен удалось, резко подняв руку вверх.

Когда мы отъехали, стук лошадиных копыт на пустой улице показался резким, как внезапные аплодисменты.

Ирен обернулась, выглядывая в крошечное, размером с книгу, заднее окошко:

– Никто за нами не едет. Мы ускользнули от нашего преследователя.

– Вашего преследователя, – поправила Элизабет, стараясь не повышать голос, чтобы извозчик наверху не расслышал женский тембр в беседе пассажиров мужского пола.

Ирен, конечно, могла говорить гудящим басом, если бы хотела, но ни Элизабет, ни я не были подготовлены к убедительному изображению мужских персонажей, разве что при тусклой луне.

– Теперь мой преследователь стал и вашим, – заметила Ирен.

– Куда мы едем? – спросила я.

– Назад на улицу де Мулен.

– Мы там ни за что не сойдем за клиентов, – запротестовала я. – Внутри слишком хорошее освещение.

– Я не собираюсь заходить внутрь, – сказала Ирен своим самым глубоким контральто. – Я хочу пройти дальше борделя, но по той же оси, что мы начертили на карте.

– Зачем?.. – спросила Элизабет хриплым шепотом.

– Я намерена найти еще один разграбленный винный погреб и, возможно, еще одно место преступления.

– Но как же так? Ведь Джек-потрошитель пойман.