Черная часовня

– О, а как насчет ваших диких краснокожих?

– Почти все они сегодня трудятся на Буффало Билла, – парировала я шутливо, – и неплохо на этом зарабатывают. Но не нужно верить во все эти фальшивые погони и перестрелки шоу «Дикий Запад». Для Соединенных Штатов все это далекое прошлое.

– А разве дикари индейцы не снимали скальпы невинных женщин и детей, как и белых мужчин, которые сражались с ними? И разве они не мастера пыток? Я слышала истории об этом.

– Истории… – начала я, готовая защищать свою родину, но Ирен Адлер Нортон неожиданно выпрямилась.

– Это правда. Несколько лет назад в Америке несколько женщин из приграничной области погибли ужасной смертью от рук индейцев. – Она посмотрела на меня. – Пострадав от ран, похожих на те, что мы видели у женщины в морге.

Нелл уткнулась носом в свои записи, сжав губы в ученическом старании; иначе она поинтересовалась бы, откуда нам с Ирен известно, как выглядят эти раны.

Я поняла, что наш разговор принес внезапные дивиденды, которых и ждала Ирен: совершенно новый взгляд на убийства, заразившие Лондон, словно чума, а теперь, очевидно, переместившиеся в Париж.

– Брэм Стокер, – сказала Нелл, сосредоточенно делая записи, – упоминал, что пересек Атлантику с Буффало Биллом. А вдруг вместе с ними в том путешествии был какой-нибудь краснокожий?

Ирен размышляла вслух о настоящем, а не о прошлом:

– Павильоны Всемирной выставки вокруг Эйфелевой башни соседствуют с иностранными экспозициями. Как вы думаете, там есть индейская выставка?

Пока Нелл ломала голову над неожиданным вопросом, Ирен наклонилась ко мне, прошептав:

– Нельзя упускать из виду те выстрелы в нас возле Нотр-Дам. Конечно, стрелявший промазал, но сейчас я думаю: что, если это было сделано специально? Хотел ли он приманить нас или, наоборот, отогнать от катакомб? В любом случае это лишь ставит нас перед новым фактом: павильон с ковбоями, индейцами и стрельбой – это главное в шоу Буффало Билла «Дикий Запад». Разве оно сейчас не в Париже? Когда труппа была в Лондоне?

У меня перехватило дыхание. Трудно вообразить краснокожего, разгуливающего по улицам Лондона и Парижа! И все же я выросла на леденящих душу историях о злодеяниях индейцев против колонистов Дикого Запада, о невинных женщинах и детях, подвергшихся самым жестоким пыткам и зверствам перед смертью и после нее.

Правда, та эпоха в истории Америки почти закончилась, но мог ли какой-нибудь странствующий воин сойти с ума, как мужчины из книги герра Крафт-Эбинга? Как быстро мы забываем совершенно дикие привычки примитивного человечества, сохранившиеся в нашем цивилизованном мире, несмотря на все наши усилия искоренить подобную порочность! Пусть на Восточном побережье Америки и появилась цепочка крупных городов, способных конкурировать с европейскими столицами, мы не могли забыть дикое сердце западных штатов и центральных прерий, по большей части завоеванных и усмиренных, но еще поколение назад необычайно свирепых.

При наличии подобной вероятности подозрения, что столь цивилизованные люди, как Шерлок Холмс или Брэм Стокер, могут оказаться Потрошителем, превращались в абсурд, каким и выглядели с самого начала.

– Брэм Стокер, – задумчиво произнесла Нелл, – в любом случае наименее вероятный кандидат, несмотря на его присутствие в том дискредитирующем доме, где произошло первое парижское убийство. Большинство подозреваемых на роль Потрошителя были заметно ниже пяти футов и пяти дюймов.

– Как и жертвы, – напомнила нам Ирен. – Кроме Мэри Джейн Келли, женщины ростом пять футов и семь дюймов, которая временами называла себя Мари Жаннетт и утверждала, что один из клиентов возил ее в Париж.

– Келли, – повторила Нелл, старательно переписывая свой запутанный список. – Был подозреваемый по имени Келли. Он приехал во Францию незадолго до смерти Мэри Джейн, и полицию особенно заинтересовали его перемещения. Он был драпировщиком по профессии, обойщиком мебели, но стал жертвой ничтожной работы и дурных привычек. – Она наконец оторвала взгляд от своего списка и взглянула на наши ошеломленные лица. – Что? В чем дело?!

Пенелопа Хаксли, возможно, была самой раздражающе невинной женщиной во всей Франции и, может быть, даже на всей планете, но дурой она не была.

– Ох, – сказала она наконец, понимая, что едва не упустила дьявольскую связь с пресловутым «ложем любви». Она прижала руки к покрасневшим щекам.

Во всяком случае, у меня появился партнер в мучительном девичьем искусстве заливаться краской.

Глава тридцать первая Грехи сына