Чёрная Дань

– Осматривать тебя нет надобности, – сказал Барн, – А процедура, которую нам необходимо провести, требует помощи медсестры. Её мы и ждём.

И он опять замолчал.

– И что же это за процедура? – спросила Настя требовательным тоном, – Что вы собираетесь со мной сделать?

– Ничего такого, после чего ты не сможешь оклематься. Не волнуйся, больно не будет. Мы вколем тебе морфий.

– Я не хочу морфий.

– Никто тебя об этом не спрашивает.

Настя вскочила на ноги и завопила:

– Вы что сдурели здесь? Что вам от меня надо?

– Ну всё, пигалица, ты меня достала, – сказал Барн, – Кунд, держи её.

Кунд встал, схватил Настю за плечи и усадил обратно на стул. Тем временем Барн достал из стола ампулу со шприцом. Зарядил шприц содержимым ампулы и приготовился сделать инъекцию. Настя завертелась изо всех сил, пытаясь вырваться из рук Кунда. Однако он был сильным мужчиной, а она – хрупкой девушкой. Даже с развязанными руками она бы мало что смогла сделать. Она так сильно вертелась, что даже не увидела, как игла втыкается в её руку, лишь почувствовала.

Препарат подействовал почти мгновенно. На тело навалилась слабость, мышцы отказали, голова стала тяжёлой, как гиря. Против воли она развалилась на стуле, как тряпичная кукла. Помимо того, что Настя потеряла контроль над телом, помутился и её разум. Мысли стали беспорядочными, зрение – мутным, а звуки – такими, будто раздавались в тоннеле.

Настя осознала, что её переместили в другое помещение, только когда она оказалась в лежачем положении. Над ней навис прожектор, и она зажмурилась.

Из-за наркотика Настя не могла даже приподнять руку, и это приводило в отчаяние. Она понимала, что раз её накололи, то собираются сделать с ней то, на что она добровольно не согласилась бы. Настя открыла рот в беззвучном крике, а из глаз потекли слёзы.

На мгновение в поле зрения возникло женское лицо, наполовину прикрытое маской, с убранными волосами. Должно быть, это была та самая Фейма.

– Что вы собираетесь со мной сделать? – выдавила Настя. Далось ей это с трудом – голосовые связки почти не подчинялись ей.

– Не переживай, девочка, – сказала медсестра, поглаживая Настю по руке, – Мы всего лишь избавим тебя от ненужного бремени. Ты ведь и сама была ему не рада, так ведь?

Несмотря на столь расплывчатую формулировку, до Насти дошёл смысл сказанного. И она ужаснулась.

– Вы хотите сделать мне аборт?

– Да, деточка. Нам нужен твой малыш. А тебе нет, так ведь? Ты же не хотела рожать?

Да, с одной стороны, Фейма была права. Настя не собиралась рожать в столь раннем возрасте. Эту беременность следовало считать неудачей. И, пожалуй, сутки назад она бы и сама рада была избавиться от ребёнка.

Но теперь она почему-то не хотела этого. Что-то в ней переменилось, надломилось. Она не могла пока объяснить себе, что именно. Лишь смутно осознавала, что не хочет делать аборт. И уж тем более не хочет делать его в таких убогих условиях.

К тому же её напугали слова Феймы. «Нам нужен твой малыш» – это звучало как-то мерзко, зловеще и бесчеловечно. Что значит «нужен»? Они собираются не только вырезать плод, но и потом как-то его использовать?

– Нет, – сказала она, – Я не согласна. Я хочу оставить ребёнка.

– Боюсь, что это невозможно, дорогая. Это нужно сделать.

Фейма говорила, не глядя на Настю. Она что-то делала на столике у изголовья кушетки. По всей видимости, готовила инструменты. Настя приподняла голову и глянула на столик и увидела несколько скальпелей, щипцы и шприц, уже чем-то заправленный.

– Я не хочу, – сказала она.

– Мне жаль, но это не имеет значения, – отвечала Фейма, – Мы всё равно должны это сделать.

С каждым её словом в душе у Насти поднимался гнев, а слабость начала спадать. Когда Фейма договорила, Настя поняла, что хоть и с трудом, но может вновь повелевать своим телом.

– Я сказала, что не хочу, – повторила Настя.

И одновременно с этим схватила со столика шприц, замахнулась и воткнула его в шею медсестре. Она тут же вогнала поршень до упора. Настя не знала, что в него было заряжено и какой эффект должно оказать. Вполне могло случиться, что это всего лишь какой-нибудь витамин. Однако ей повезло. Фейма тут же схватилась за шприц, выдернула его. Затем схватилась за горло, согнулась пополам и захрипела.

– Что ты натворила, идиотка, – проскрежетала она, – Это же…

И не успев договорить, рухнула на пол и потеряла сознание.

Настя не знала, что именно вколола Фейме, а если бы и знала, это бы ничего не изменило – она совершенно ничего не понимала в медицинских препаратах. А потому не ведала, что именно случилось с медсестрой. Умерла ли она или просто потеряла сознание.

– Надеюсь, ты сдохла, стерва, – сказала Настя безжизненному телу.

Она приподняла туловище, принимая сидячее положение. В эту секунду дверь распахнулась и в операционную ворвался дедушка Барн.

– Ах ты, малолетняя шлюха! – завопил он, – Кунд!

Настя схватила с тележки с инструментами скальпель, а затем толкнула её что было сил.