Черная дюжина. Общество смелых

— Игорь, ты же знаешь, мы создали предвыборное объединение «Спас», в котором РНЕ было ключевой организацией. 90 процентов в списках на выборы в Госдуму были соратники РНЕ. Даже больше. Мы были единственным объединением, которое Центризбирком зарегистрировал без единого замечания, и за регистрацию на выборы проголосовали все члены Центризбиркома. Нас сняли через Минюст. Чайка заявил, что год назад регистрация прошла с нарушениями по вине Минюста. Типа судитесь. Принимали решение снять экстренно, так как аналитика всех служб показала, что соберем от 30 до 35 процентов голосов. Это 1999-й. И ты думаешь, я буду играть с этой фигней по их правилам и по их беспределу. Да черт им. Я как Ленин. Жду, когда они начнут рушиться, и не скрываю этого. Ибо в самой этой антихристианской системе ничего хорошего и здравого быть не может.

— Но все-таки, что с фигурой Ельцина? Были ли мысли как-то его обыграть или что-то такое?

— Нет. Игорь, если ты прочитаешь «Эру России», которую я опубликовал в начале января 1991 года, то там, в последней главе, есть краткое изложение, к каким формам будут прибегать враги для того, чтобы сохранить власть над Россией. Там последними значатся военная псевдопатриотическая диктатура и псевдомонархия. Это написано в 1991 году. Вернее, написано в декабре 1990-го, а первый тираж был в январе 1991 года. Ну, как думаешь, понимая это еще тогда: ну на фиг мне этот Ельцин?

К черту его. В действительности очень трудно выделить из воспоминаний какие-то отдельные фрагменты за пять лет, которые мы были вместе. Все наши мероприятия были и яркими, и рискованными. Но, думаю, из всего, пожалуй, я бы выделил митинг «Памяти» на Манежной площади в дни пленума ЦК КПСС. Год ты уж вспомни сам. Это, конечно, было из всех мероприятий самое напряженное. Ведь это был еще СССР, и устраивать митинг в непосредственной близости от Кремля, во время проведения пленума КПСС — это, знаешь ли, сейчас даже и оценить трудно. Надо сказать, что очень многие тогда назвали Васильева кто сумасшедшим, кто провокатором. Типа попа Гапона. Говорили: хочет устроить «кровавое воскресенье». Многие просто съехали с этой темы, испугавшись. Да и немудрено было. Но тем не менее в назначенное время несколько групп людей вышли на середину Манежки и развернули черно-желто-белые имперские знамена. И сразу с разных сторон к ним стали присоединяться еще и еще. Народ, которого в центре всегда много, стал невольным, а потом и вольным зрителем. И народу было много. Не стану описывать все перипетии переговоров, когда требовали Горбачева, но в конце концов согласились на Ельцина. Потом наше шествие к Моссовету. Растянувшееся почти на километр. Это же была вообще первая несанкционированная демонстрация в центре Москвы, да еще во время такого коммунячего сходняка.

Почему я выделил именно это действие? Здесь, конечно, неоспоримо проявилась личная смелость и мужество Дмитрия Дмитриевича. Я просто знаю, сколько тогда было испугавшихся, метивших до этого в лидеры. Но после этого серьезных конкурентов не стало. Все, конечно, были ошарашены происшедшим. Абсолютно все.

У нас были мероприятия не только политического характера, но и мистико-молитвенные. Например, поездки в монастыри. Вспоминаю монастырь под Ярославлем. Мы ездили туда не раз. Человек по сто. На два, а то и три дня. Помогали восстанавливать монастырь. Уставали очень, но службу выстаивали полностью. Состояние в таких поездках было необыкновенным. Видимо, и от мистичности самого места, и от мистичности бойцов «Памяти». Даже монахини нам говорили: «Вы как приезжаете — все необычным становится». Кстати, об этом говорили не только монахини Толгского монастыря. В то время, конечно, в «Памяти» был очень мистический настрой. Задавал его, конечно, Дмитрий. Но и контингент был соответствующий.

Раз уж о мистике заговорил, то нужно сказать, что это было очень важной чертой «Памяти». Даже не чертой, а качеством.

Хочу сказать, что сейчас ни одна православная или монархическая организация не обладает тем мистическим качеством, которое было у «Памяти». Но я это вынес и воссоздал в РНЕ, ибо без мистического осмысления происходящего не может быть вероисповедального понимания. Пожалуй, это то, чего не хватает и нынешней «Памяти».

Именно мистический православный дух, разумеется, делает и людей, и организацию притягательными для других. Этот дух особенно чувствуют люди в наше прагматичное время, и чем дальше, тем больше. У Васильева, конечно, все это было, и собирались люди соответствующие. Кстати, еще раз о двух расколах, в большинстве случаев они не могли вписаться в мистическое состояние «Памяти». Как сейчас принято говорить, им было некомфортно.

— Да монархизм канул в Лету. Ну куда… Балы, офицерье… только фашистский режим.